– Есть. Ты моя идеальная анестезия. – На меня навалилась вина. Я резко сел и рефлекторно прижал черноволосую голову к груди. Изумлённая моей экспрессией, Камилла трепетно поглаживала пальчиками область сердца и мягко успокаивала кающегося грешника. – Всё это очень странно. Но когда ты рядом, я… живу. – Умиротворяющий тон постепенно уступал место гипнотическому шёпоту, под действием которого оголодавшее животное впадало в транс. Чтобы не загреметь в отставку по второму кругу, я оказался на ногах, но свою добычу из рук не выпустил. Из окна донёсся настойчивый сигнал телефона. – Я должна ответить. Это родители.
Камилла категорично высвободилась из тисков и поспешила к двери. Мгновенно взбунтовавшийся хищный инстинкт напомнил о прогрессирующей аддикции, пока до мраморного истукана не дошло:
– Ты одна?! – Я не дышал: «Чёрт, она была одна. Одна! Пять дней!».
– С двумя динозаврами. – Только сейчас я обратил внимание на непрекращающийся собачий вой. Голоса звучали контрапунктом. Ли – сдержанный рык и жалобный скулёж моей казанской сироты. – Жак потерял голову без папочки.
Едва Камилла открыла дверь, как меня атаковали любвеобильные питомцы. Пока я обнимался с истосковавшимися гигантами, на крыльце появилось моё чудо с телефоном. Я только застал конец её прощания с обеспокоенной Тамарой Львовной и безраздельно завладел её вниманием:
– Как ты себя чувствуешь?
Рычащая пантера озорно сощурила глаза и закусила ворот моей рубашки:
– Голодной хищницей. – Обескураженного гостя подхватили под руку и повели в кухню. Камилла уже была гостеприимной заботливой хозяйкой. – А теперь завтрак!
После двух часов жёсткого оспаривания моего исключительного права на участие меня всё-таки снабдили спецодеждой. Мы вошли в зимний сад. Хищник просканировал оранжерею и не совладал с иронией:
– Не я один подвергся репрессиям? Мой несчастный апельсин, в лучшем случае, вянет на помойке? – Смутившись, Камилла отвернулась к декорированной стене. Я двинул себе по лбу и уже был за её спиной. – Простите, леди. Но мне придётся потрудиться, чтобы найти аналог.
Её натянутый голос оборвал мой фарс:
– В нём нет необходимости.
Демаскированный хищник похолодел и обречённо уточнил:
– Нет? Ты аннулировала мой… п-подарок?
– Он наверху. – Она резко развернулась и уставилась в моё удивлённое лицо. – Он был со мною рядом. Все эти дни. Я очень волновалась. А он – всё, что у меня осталось от тебя. – Я беспрекословно привлёк её к себе и уже гладил по плечам рыдающее чудо. – Это было ужасно. Я сразу не сообразила, что ты ушёл. Жак остался. Твоя машина перед домом. А потом, отец. Он позвонил тебе. И… и…
– Шш, мой Ангел. Я с тобой. – Я обхватил ладонями её затылок и прижал своё сокровище к ноющей левой стороне грудины. Повинуясь импульсу, она справилась с пуговицами моей рубахи, и её горячая мокрая щека прильнула к обнажённой коже. Хищник со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы: «Как же хорошо! Кожа к коже. Как я проголодался…». Боль затихала. Но она не унималась:
– Но как? Ещё день тому назад у тебя был рецидив. Папа сказал, что тебя готовят к сложной операции. Он разговаривал с твоим отцом. Ты был без сознания. И вдруг звонишь. Я уже думала, что у меня очередная галлюцинация.
Она отстранилась, чтобы посмотреть в моё лицо, и я включился:
– А вот об этом я бы хотел узнать подробнее. Мигрень – заболевание в основном, наследственное.
