— Там заводь, мало кто бывает, и деревья кругом, — сказала Нилла. — Чтобы не глазел никто, спокойно поплаваем.
Так и вышло. Удивительно хорошо было на речке, закат полыхал в небе всеми оттенками красного и золотого и отражался в гладкой, как зеркало, воде. Вспугнутая нами цапля поспешно отлетела в камыши, еще какие-то мелкие птички у берега и не подумали улетать, просто отбежали в сторону.
Мы побросали одежду на поросший жесткой травой песок, нижнюю сорочку Нилла тоже сдернула, я последовала примеру. А куда деваться, купальники тут явно не изобрели еще.
— Плавать-то умеешь, не утонешь, а, Камита? — Нилла продолжала обо мне заботиться.
Я уверенно кивнула. Умею я плавать, очень хорошо умею.
Вода оказалась теплой, как парное молоко, и очень чистой, дно твердым, а заводь, к моему удивлению, вовсе не мелкой, шагов пять — и дно потерялось. Я немного отплыла, потом нырнула и коснулась под водой ноги Ниллы, та взвизгнула.
— Камита! Не пугай меня!
Я согласно кивнула, она расхохоталась.
— Знаешь, здесь раньше водяные найки жили! Утаскивали под воду!
Ага, значит, байки про русалок и тут рассказывают...
Мы вволю порезвились, и усталость дивным образом схлынула. Выбрались из воды, когда солнце уже закатилось, но небо продолжало полыхать.
— Посидим немного? — предложила Нилла. — В замок не опоздаем, глаза бы его не видели.
Я не возражала, тем более если не опоздаем.
Нилла вытерлась, вынула откуда-то из одежды крошечный флакон, вылила из него несколько капель и растерла по телу — запахло резко и пряно. Она протянула флакон мне:
— Это от кровососов. Натрись.
Я тоже растерла по плечам и рукам несколько капелек, прислушалась — все верно, комары вокруг звенели, посидеть в свое удовольствие без спецсредств и мечтать не стоило. Но у нас и спецсредства нашлись.
Одевшись, мы присели прямо на песок, Нилла сорвала гибкую травинку, пожевала ее.
— Вот что, Камита. Насколько я поняла, соображаешь ты вовсе не плохо. Верно?
Я кивнула. Да, в общем, соображаю, и хорошо, что это заметно.
— На людей не кидаешься, в припадках не бьешься. Обычная девушка.
Я засмеялась, и Нила улыбнулась.
— Убегаешь, говорят, так мало ли, зачем и отчего. Убегаешь?
Я только пожала плечами. До сих пор не убегала, но теперь, может, начну?
— Дин вон, каждый год удрать умудряется, каждую весну. Как ни запирай, ничего не помогает. А потом успокаивается до следующего раза. В этом году имень сгоряча велел его в зверинце закрыть, там цепи, клетки — тоже не помогло.
Меня аж передернуло. В зверинце? Добрый какой имень, душка просто.
Я не прочь была еще послушать о том странном парне, но Нилла сменила тему.
— Лучше бы тебе и правда быть уродиной, или припадочной, или кусаться, что ли, чтобы боялись, — она улыбнулась. — Шучу, шучу. Но будь осторожна. Покажешься кое-кому легкой добычей, и пожаловаться не сможешь, всякий отговорится, ты ведь и немая, и дура дурой. Тебя бы замуж скорее, чтобы было, кому защитить. Надеюсь, имень так и решит. Имень Кер — он неплохой. Справедливый... как правило. Может, и приданое даст, будешь жить тут.
Я неловко улыбнулась, не соглашаясь и не отрицая. Вот всю жизнь мечтала, чтобы тут, и замуж! Не уж, мне — в столицу, к магу!
— А что коров доить не умеешь — да ладно, — хохотнула Нилла. — Я, пока замуж не вышла, тоже не доила. Я в Андере жила, с матерью и братьями, у нас ткацкая мастерская была. Жили не бедно. А потом замуж вышла за княжеского десятника, вот и увезли меня в Аркаран. А теперь я вдова.
