— Идём.
Стараясь сделать это бесшумно, сползаю с кровати и, утащив за собой одеяло, ныряю в дверь столовой. Брат заходит следом, и я нервно вздрагиваю.
Нам с младенчества вбивают в голову, что столовая это индивидуальное пространство. Приём еды — вообще сугубо личный процесс, для которого свидетели не нужны. А тут посторонние. Пусть и в лице брата, по сути мне родного, но ощущения всё равно неприятные. Ладно хоть еды сейчас нет, не так стыдно.
Отбросив приличия, потому что вариантов всё равно нет, я опускаюсь на стул и закутываюсь в одеяло.
Ваймон, помедлив, садится прямо на крышку стола.
— Они настаивают, чтобы я на завтрашнем приёме сделал Ларилине и Варии официальные предложения, — начинает без предисловий.
— Да я поняла уже, — отмахиваюсь, вспоминая «содержательную» беседу с хозяйками резиденции.
— Я не хочу, — коротко сообщает брат.
— Чего именно? Варию как фаворитку или Ларилину как жену?
— И ту и другую. Ларилина нравится нашим родителям, она из уважаемой семьи, красивая, богатая...
— Глупая, — не выдерживаю и добавляю, перебивая, потому что брат никогда не позволит себе оскорбить женщину нелестным эпитетом.
На мгновение Ваймон осекается и вновь бросается в бой.
— Возможно. Но я к ней чувствую лишь неприязнь. Раньше это не так сильно проявлялось, но в последнее время неприятие становится всё острей. Сегодня я вообще едва выдержал её прикосновение. Наверное, я однолюб, потому что хочу сделать счастливой одну-единственную женщину.
— Свадебный танец это исправит, — с деланым безразличием я зеваю. — Лет через... десять.
Мне так хотелось сказать «пятьдесят», но решаю всё же срок снизить и трагизма не нагнетать. Помогает мало.
— Издеваешься?! — рявкает Ваймон так, что я основательно пугаюсь. Подпрыгиваю даже. Вот эту бы ярость да в правильное русло...
— Тише! Девочек разбудишь! — шиплю, снова устраиваясь на сиденье. — А чем ты думал, когда проявлял к Ларилине внимание и позволил всем считать, что согласен на этот брак?
— Я до встречи с Варией действительно был не против. Даже радовался, когда у Ларилины привязка образовалась. А потом понял, как сильно ошибся и какую глупость совершил. Да только менять что-то было поздно. Надеялся, что Ларилина сама отступится, но, видно, не судьба. Хотел сегодня во всём признаться вице-королю, думал, он меня поймёт. Но когда тот заговорил о предложении, понял, что это бессмысленно. Лишь врага получу на всю оставшуюся жизнь. И отца подставлю. — Брат взъерошивает пальцами волосы, которые и без того лежат на голове в беспорядке. — Лина! Ну хоть ты меня не добивай, а? Я и так мучаюсь. Помоги лучше!
Пф-ф... Легко сказать — помоги. А что я могу? То есть могу, конечно, поговорить с родителями и постараться их убедить... Нет, не вариант. Времени на это у нас не остаётся. Да и не поймут они. Скажут, что причина смехотворная. Вот если бы Ваймон Варии совсем лишался из-за брака, тогда, конечно, было бы что обсуждать, а так... И всё же...
— Ладно, — ещё сомневаюсь, но уже чувствую, что решение близко. Нужно только обдумать его в спокойной обстановке. — Я попробую. Только ты имей в виду, что эта отсрочка будет последней. И жениться тебе всё равно придётся, если сам ничего за это время не предпримешь и не найдёшь веского повода для отказа. Кстати, и переспать с Ларилиной тебе тоже придётся при любом раскладе. Только в одном случае это будет разовое наказание за глупость, а в другом многолетняя каторга.
