Я подошла к столу, на котором находятся ручки, бумага, дневник и книги, и написала: «Я хочу уехать, оставить Прагу.» Чтобы исполнить обещанные обязанности, которые вы полагаете на меня, я остаюсь. Вы честно и справедливо оценили мои дневники. Вы – друг! И я последую за вами.
Пока!
О встрече напишите мне время. Я жду.»
Сердце у Алексея возрадовалось. Предполагаемый отъезд – услышав восклицания той части его души, которая оказалась ей верна. Он понял: плохой конец – не станет бальзамом сердца и не смягчит те ужасные раны, от которых не излечиваются никогда. Он представил Евгению, трогающую свои руки и грустные глаза.
– Я сомневаюсь, Алексей, чтобы издательство приняли эти условия. – мрачно заметил Дмитрий Молчанов.
– Оно их приняло, – надменно сказал Алексей, – потому что я сделал их. Когда вновь имел право совершить поездку и подписал документы на новую, писательскую работу.
Разумеется, вкус у Евгении во всех отношениях был безупречен. Платья ее были вполне скромными, но любой мужчина не мог не замечать, как сама их простота восхитительно подчеркивает ее стройную фигуру и как светлая расцветка тканей оттеняет бледный тон ее кожи и редкий проявляющийся румянец щек, сравнимый с цветом диких красных роз. И он не может отрицать, что она очаровательна с блестящими черными волосами собранными в хвост, подчеркивающий чистоту и классику линий ее профиля. Прогулка по городу, кафе… «В самом деле?» – изящно повела плечиками и смех.
– Хорошо. Напиши ей о встрече на завтра: 10:00 утра. – строгий голос врача вывел Алексея из воспоминаний в реальность. – Мы придем вдвоем. Не такая уж и страшная эта домуправляющая.
Быстро набрав текст и отправив письмо, по электронной почте Евгении, Алексей не удовлетворительно кивал головой.
– Ладно, Алексей. Я завтра сначала приду к тебе в гостиницу. Потом в общежитие. – Дмитрий Молчанов ушел, оставив Алексея Аврелина в размышлениях и ожидании ответа девушки.
пробел строка
Почему он не оставит меня в покое? Представила себе, что было бы, если бы в точности рассказала обо всем. Он бы ей, разумеется, не поверил. Но дело даже не в этом. Я не могу и не должна ничего говорить, пока не решит, что делать. К тому же это теперь не только ее дело.
Шум и скрежет за стеной не прекращался.
«Я должна уйти». – подумала Евгения. «Ну, не отправляться же к черту, неизвестно куда?!» – она представила Алексея Аврелина в ярости. Вскочив с кровати в тупой злости на саму себя и на него – Алексея, сказала вслух:
– Может быть, вы зашли слишком далеко? Требуйте от меня непонятного?
Как ни странно, шум прекратился и гнев ее тоже прошел. По крайней мере ее мир стал таким, к которому она уже привыкла и как-то понимала.
– Идите все к черту!
Она быстро вошла в ванну, и стала зачарованно смотреть в свое отражение.
Алексей спокойными движениями рук взял дневники, курил сигарету – четко! Мужской костюм, на подбородке виднелась темная щетина – значит, должно быть, еще рано. А она раздумывала, что будет говорить Алексею. Внезапно она поняла, что на ней не было ничего, кроме халата. Евгения медленно свесила ноги с кровати.
– Значит, нужно одеваться. Быть одетой. Раз уж я не одинока. – ухмыляясь, она почувствовала слабость. Головокружения не было. Сигнал полученного сообщения по электронной почте разбудил Евгению. Она прочла, что Алексей придет с другом, врачом. Но Евгения не отвечала. Стоя возле стола с компьютером, не отведя глаз от строк сообщения догадалась: «Подключает специально друга». Стряхивая с себя оцепенения, она написала ответ: «Простите за ожидание. Я согласна и жду консультации.»
