Конь Огненный - страница 11
– Милости просим, ваше превосходительство, откушайте с нами, что бог послал.
– Благодарствую, – степенно ответил солидный мужчина в темном двубортном костюме, откладывая в сторону английскую трость.
– Какими судьбами в наши края? Просто повидаться, или… – граф Данила Адонаньев недоговорил, с сомнением глядя на своего старинного приятеля.
– Повидаться, – охотно подтвердил генерал Соболев, подвигая к себе чашку с ароматным чаем, – новостей для вас у меня нет. И от вас, дорогой мой, никаких новостей по этому делу я не жду. Чай, не японцы какие, понимаем.
– Да какие там новости, – огорченно махнул рукой Данила Афанасьевич, – как прошлой весной была в последний раз, так и сгинула. Ни весточки, ни слова. Верите, лишь из газет и узнаю, что жива. Хотя, там такое пишут, что иногда думаю, может лучше и не знать совсем…
– И хорошо, что жива, – гость с удовольствием пригубил чаек, и впрямь великолепный, Наталья заваривала его с травами по своему собственному рецепту, – будет жива, даст бог, будет когда-нибудь и умной.
– Ох, я уж и не надеюсь.
– И напрасно, – убежденно возразил Соболев, – необратима только смерть. А все остальное может в один миг перемениться так, что и не придумаешь.
Граф покачал головой. И верить хотелось. И, вроде бы, умные и правильные вещи говорил старый друг семьи Адонаньевых. А здравый смысл протестовал. Ведь Данила Афанасьевич знал Марию лучше всех. И знал, какой она может быть упрямой. Особенно, если чувствует за собой правду.
Только вот откуда могло взяться это чувство? Ведь никакой правды за ней не было и быть не могло. Однако поди ж ты… Или он слишком стар и чего-то не понимает?
– Данила Афанасьевич? – деликатно напомнил о себе гость.
– Ох, простите… Что-то я задумался. А вы, Петр Андреевич, о чем-то спросили? Я и не услышал.
– Спросил о том, не скучно ли тут, в деревне, столь блестящему уму?
– Ну, не Париж, конечно, и не Берлин. Да что там! Вы пробуйте варенье, яблочное в этом году особенно удалось.
– Варенье обязательно, – согласился генерал, – и яблочное, и клубничное.
– Хм, – «блестящий ум» с сомнением поглядел на генерала, с энтузиазмом налегающего на его простые, деревенские угощения. И это после Кюба и Англетера, – Сдается мне, друг мой, приехали вы все же не просто с визитом.
– Вас не проведешь, – сдался Соболев и с облегчением отодвинул от себя вазочку с вареньем, которого с детства терпеть не мог, – Действительно, приехал я к вам с делом.
– Маша, – ахнул Данила Афанасьевич.
– Да нет же, – досадливо поморщился гость, – Маша тут совершенно не при чем. Дело совсем другое. И вы нужны мне как консультант.
– Как? – поразился граф, – Но, позвольте… Я ведь ровным счетом ничего не понимаю в ваших э… э… жуликах. Я получил несколько другое образование.
– Вот как раз оно-то мне и нужно. Вы ведь в свое время блистали на математическом отделении физико-математического факультета Крымского университета. Я не ошибся?
Данила Афанасьевич застенчиво улыбнулся.
– На счет «блистал» – не знаю. Но то, что я учился математике и физике у Френкеля и Йоффе, это правда. Не вижу только, чем это-то может вам помочь.
Соболев поморщился, вздохнул. И подвинул к себе тонкий кожаный портфель.
– Хочу, чтобы вы, Данила Афанасьевич, взглянули вот на это. Уж не побрезгуйте…
На стол легла пачка толстой бумаги, вдоль и поперек исчерканная странными рисунками, больше похожими на детские каракули, но сделанными твердой, уверенной и, определенно, взрослой рукой. Рисунки там и тут пересекали торопливо выведенные формулы и столбики вычислений.