Катер остановился в паре десятков метров, его сносит течением вдоль берега.
Я бегаю по каким-то лужам и заводям, пытаясь вытянуть щуку на берег. В том, что это щука, я не сомневаюсь. Только щука может быть такого размера. Мне удается обмануть её и вывести в заводь с полметра глубиной. Щука предпринимает последний рывок, чтобы уйти, скачет вверх-вниз, смешивая песок и воду, я заматываю леску на катушку и тяну щуку ещё дальше по берегу. Оказавшись на песке, щука вдруг затихает, блесна свободно выпадает из её пасти.
Я подхожу к ней, трогаю её босой ногой. Она даже не шевелится.
– Ты что, померла от злости? – тормошу её.
Несколько минут, пока я боролась с ней, сначала показались мне вечностью, а теперь кажутся всего лишь мгновением.
Катер завел мотор и начинает движение прочь от моего берега.
– Ну что, видали, как надо рыбачить? Передумали останавливаться, да?
Я сажусь рядом с щукой и оглядываюсь. Только сейчас замечаю, что я по пояс мокрая, вся в песке, а берег истоптан мною так, словно по нему прошлась колона демонстрантов.
– Конечно, даже катер испугала, – говорю я себе.
Сила приходит через каких-то десять минут. Молча оценивает поле боя. Взвешивает на глаз мою добычу.
– Девять-десять килограмм, – говорит он довольно мрачно.
Берет мой спиннинг и идет кидать неподалеку. Генрик облизывает рыбину, выражая полное одобрение.
Я переодеваюсь и развешиваю на лодке свои штаны.
– Ты что, больше не будешь кидать? – спрашивает меня супруг.
Он без остановки ходит по берегу и вытаскивает щук, но все они, конечно же, не идут ни в какое сравнение с моей.
Глава четвертая, производственно-дружественная
Подруг у меня много. Все они разные, потому что на разные случаи жизни. Это как платья, в одном можно в гости пойти, в другом – на светское мероприятие, в третьем – в театр.
На работе у меня три подруги. С одной чай-кофе хорошо пить и сплетни по министерству обсуждать. С другой – сидеть на раздельном питании и новомодные методики похудания обсуждать. С третьей же можно косточки мужьям перемыть. Я не против, если бы в одной из подруг слились воедино все перечисленные выше качества, но пока мне приходится довольствоваться тем, что есть.
Надежда Степановна, обладательница звонкого голоса и статной фигуры лосихи, всегда с удовольствием поддерживает все виды разговоров о мужчинах и их недостатках. Её собственный муж является наглядным пособием, ходячим недоразумением и притчей во язытцах.
Надежда Степановна отлично владеет русским языком, поэтому ей доступны все мои шуточки с употреблением фразеологизмов и прочих изысков. Якутский она тоже хорошо знает, но как истинная городская саха в третьем поколении, предпочитает говорить только по-русски. Если собеседник, прибывший из отдаленного улуса, совсем плохо понимает по-русски, то она переходит на якутский, но делает это с таким одолжением, что тому становится очень стыдно и он уезжает в свой улус с твердым намерением выучить русский и в следующий свой приезд цитировать Надежде Степановне Достоевского.
Фигурой она и правда напоминает большую лесную корову, как называют ещё лосей. У неё ровное со всех сторон туловище и тонюсенькие ручки и ножки. С неё хорошо мультяшную героиню срисовывать. Впрочем, эту идею у меня уже давно украли в Министерстве развития любви граждан к культуре и домоводству и срисовали-таки с Надежды героиню для мультяшных рекламных роликов по рекламе местной туалетной бумаги, только об этом ей лучше не знать.
