Не запоминаю, как поднимаюсь на пятый этаж. Отделение кардиохирургии нахожу сразу напротив лифта. Иду по очередному коридору с серыми стенами и белыми дверями. Останавливаюсь у поста медсестер, чтобы спросить, в какой палате мама, после чего продолжаю путь.
Чувствую себя опустошенной, когда открываю одну из множества дверей и вижу маму, спящую на кровати у окна. Ее подключили к аппарату, который противно пищит. Соседка по палате, видимо, куда-то вышла, если судить по смятому одеялу на второй постели.
Подхожу ближе к маме и вглядываюсь в слишком бледное лицо. Оно по цвету мало чем отличается от белой наволочки.
Как я могла не заметить?
Слезы сильнее льются из глаз. Зажимаю рукой рот, чтобы не разреветься в голос. Не хватало еще разбудить маму. Она кажется такой хрупкой. Едва не тонет в односпальной кровати. Одеяло, которое до груди накрывает ее, делает маму еще меньше.
Смотрю на родное лицо и не понимаю, что делать. Пустота в голове начинает заполняться мыслями. Они мечутся, путаются. Но главное, у меня все-таки получается уловить — я должна быть рядом с мамой. Мне никак нельзя уезжать. Я не могу оставить ее одну. Не в таком состоянии.
У меня не остается выбора. Вот только…
Нахожу телефон в кармане тренча, выбираю нужный номер в списке контактов и быстро набираю сообщение:
“Я согласна. Но у меня есть одно условие.”
Нажимаю на кнопку “отправить”. Ответ приходит спустя мгновение:
“Через два часа жду в офисе. С вещами.”
8. Глава 7
В субботу вечером офис звенит от тишины. Я забыла, когда в последний раз ходила по коридорам с белыми стенами и коричневыми дверями, не натыкаясь на вечно спешащих куда-то сотрудников. Тусклое освещение не помогает избавиться от угнетенности, которая с каждым шагом растекается по моим венам. Шуршание катящихся по паркету колесиков чемодана звучит почти так же, как гвоздь, которым ведут по школьной доске.
Любая другая девушка, наверняка, наверное, волновался бы, трясся от страха, но у меня внутри поселилась пустота. Она затягивает все глубже с каждый шагом. Не дает воспоминаниям о матери, которую я оставила в больнице, пробиться сквозь выстроенную ментальную стену. Успокаивает одно: врачи дали маме какое-то лекарство, чтобы та отдохнула, и она будет еще долго спать. Я успею решить вопрос с боссом и вернуться до того, как мама проснется. Надеюсь…
Дверь кабинета приближается слишком быстро, но я спокойно нажимаю на ручку. Захожу в знакомую приемную. Обвожу взглядом свой стол, где стоит маленький кактус в коричневом горшке рядом с выключенным монитором и органайзер, из которого торчит разная канцелярия. Заглядываю в окно — в него бьет порывистый ветер. Перевожу взгляд на кабинет босса. Дверь закрыта неплотно, будто Александр оставил для меня немое приглашение.
Дышу размеренно. Шагаю твердо. Сердце бьется медленно.
Достигаю двери и распахиваю ее, не задумываясь.
Александр в белом свитере сидит за столом. Его плечи напряжены, волосы завязаны на макушке в пучок. Босс поднимает голову. Лишь свет, льющийся с экрана компьютера, освящает его лицо. Окно завешено жалюзи. На столе стоят несколько пустых чашек из-под кофе.
Захожу, разжимаю поочередно пальцы, оставляя чемодан у входа, и направляюсь к столу. Босс не отрывает от меня пристального взгляда. Кажется, что он хочет проникнуть мне в голову, но сейчас там стена, которую никому не пробить.
