– Почему вы здесь? – вопрос вырвался прежде, чем она успела его отфильтровать, в голосе прозвучала беззащитная растерянность.
– Потому что ваш проект слишком хорош, чтобы позволить ему умереть, – Ольховский опустился в кресло напротив её стола, закинув ногу на ногу в непринуждённой позе – снова не соответствующей его официальному имиджу. – И потому что мне нужен такой специалист, как вы, для ключевого проекта.
– Я заинтригована, – Алина села напротив, пытаясь сохранить нейтральность тона, хотя внутри роились вопросы и осторожная надежда.
– Банк "Сфера" ищет агентство для полной цифровой трансформации. Борьба идёт между нами и двумя другими агентствами. – Ольховский наклонился вперёд, и она почувствовала, как сокращается расстояние между ними, не только физическое. – Ваша модель могла бы стать решающим преимуществом. Если её правильно доработать.
– Но Sigma Банк… – она запнулась, голос предательски дрогнул, выдавая горечь потери.
– Забудьте про Sigma, – отмахнулся он. – "Сфера" – в пятьдесят раз крупнее. И они хотят видеть нестандартные решения.
Алина внимательно изучала его лицо, пытаясь прочитать настоящую мотивацию. Профессиональный интерес? Манипуляция? Что-то ещё? Мужчины с такой внешностью и положением редко предлагали что-то без скрытых условий.
– Вы предлагаете мне возглавить этот проект? – она не позволила надежде просочиться в голос, но почувствовала, как учащается пульс.
– Я предлагаю нам вместе поработать над ним, – он сделал акцент на слове "вместе", и от этой интонации по телу пробежала неожиданная волна тепла. – Ваша концепция и мой опыт.
– Почему я? – снова прямой вопрос вопреки всем правилам корпоративной коммуникации. Её голос прозвучал тише, чем обычно, с нотками искренней растерянности.
Ольховский помолчал, изучая её с непроницаемым выражением. Под его взглядом Алина почувствовала себя обнаженной – не в физическом смысле, но словно он видел сквозь все её профессиональные маски, прямо в суть. В то уязвимое, спрятанное глубоко внутри место, где жили её настоящие страхи и надежды.
– Знаете, Соколова, – произнёс он, и его голос вдруг стал глубже, мягче, как будто он говорил что-то личное, – в вас есть что-то от моего деда. Он тоже никогда не боялся говорить мне, что я неправ.
Он улыбнулся, и эта улыбка неожиданно преобразила его лицо, словно сквозь строгую маску делового человека проглянуло что-то настоящее, живое.
– Пожалуй, это единственное качество, которое я в людях ценю больше профессионализма.
Его слова отозвались внутри неожиданным теплом. Не лесть, не пустой комплимент, а что-то более ценное – признание. Видение в ней не просто функции, не просто женщины, а человека определенного качества. Это было неожиданно… приятно?
– Тогда не удивляйтесь, когда я скажу, что ваша идея тоже нуждается в доработке, – она услышала в своем голосе нотки игривого вызова, которые не планировала там обнаружить.
Ольховский рассмеялся – коротко, но искренне, и этот звук заставил что-то внутри неё откликнуться, как натянутая струна.
– Не сомневаюсь, что вы так и сделаете, – он встал, и на мгновение ей показалось, что он хочет что-то добавить. Но вместо этого просто кивнул: – Завтра в десять, моя переговорная. Начнем планирование.
Он направился к двери, но остановился на пороге, повернувшись к ней:
– И, Соколова… не позволяйте Денису вас задеть. Некоторым мужчинам сложно признать, что женский ум острее их собственного.
