– Хорошо, – наконец согласилась она. – Но должно быть двустороннее обязательство. Если вы разгласите правду, санкции должны быть такими же.
Уголки губ Воронцова слегка приподнялись:
– Справедливо. Георгий Павлович, внесите соответствующие коррективы.
На обсуждение других пунктов контракта ушло ещё полчаса. Виктория отстаивала свою позицию по каждому спорному моменту, иногда добиваясь уступок, иногда – нет. К её удивлению, Воронцов слушал её аргументы и даже соглашался с некоторыми, хотя и с видом человека, потакающего капризам ребёнка.
– Я думаю, мы учли все ваши… пожелания, – наконец сказал он, когда юрист завершил последние правки. – Георгий Павлович, когда документы будут готовы?
– Через двадцать минут привезут из офиса, – ответил юрист, собирая бумаги. – С вашего позволения, я проверю, всё ли готово.
Он вышел, оставив Викторию наедине с Воронцовым. Повисла тяжёлая пауза.
– Чай, кофе? – спросил Александр с отстранённой вежливостью.
– Нет, спасибо.
Ей хотелось, чтобы все формальности закончились как можно скорее, чтобы можно было уйти и попытаться осмыслить новую реальность.
– Как ваш отец? – неожиданно спросил Воронцов, нарушив молчание.
Виктория удивлённо взглянула на него:
– Лучше, спасибо. Он… очень воодушевлён перспективой лечения в Швейцарии.
– Профессор Хоффман – лучший кардиолог в Европе, – кивнул Воронцов. – Я распорядился организовать специальный рейс. Лететь обычным самолётом в его состоянии рискованно.
В его голосе не было ни капли эмоций – будто речь шла о рутинной бизнес-операции. Но сам факт, что он позаботился о таких деталях, заставил Викторию взглянуть на него с лёгким недоумением.
– Почему вы…
– Я всегда довожу дело до конца, – перебил он. – Если уж я беру на себя обязательство, то выполняю его наилучшим образом. Это просто бизнес-подход.
Возможно, но в его словах прозвучала странная нотка, которую Виктория не смогла расшифровать.
Дверь открылась, и вошёл Георгий Павлович с новыми экземплярами документов.
– Всё готово. Прошу вас, ознакомьтесь с финальной версией.
Виктория медленно просмотрела каждую страницу. Внесённые изменения соответствовали их договорённостям. Юрист протянул ей перьевую ручку с золотым пером – явно дорогую, старинную. Она почувствовала тяжесть ручки и холод металла.
Наступил момент, которого она и боялась, и ждала.
Перед ней лежал контракт, превращающий её жизнь в спектакль на ближайший год. Она станет женой Александра Воронцова. Фиктивной, но юридически настоящей. Будет жить в его доме, посещать мероприятия под его руку, улыбаться на камеры, целовать его на публике… И всё это – обман, сделка, притворство.
Она в последний раз мысленно спросила себя: стоит ли это того? И образ отца в больничной палате, измученного, но полного надежды на лечение, дал ей ответ.
Рука слегка дрожала, когда она ставила подпись. Тонкие линии букв легли на белую бумагу, словно клеймо, словно цепь. Готово. Назад пути нет.
Воронцов забрал ручку из её пальцев. Их руки на мгновение соприкоснулись, и Виктория почувствовала неожиданное тепло его кожи. Она невольно подняла взгляд и встретилась с его глазами – тёмно-синими, глубокими, изучающими. Что-то промелькнуло в этом взгляде, какая-то эмоция, не похожая на обычную холодную оценку. Но через секунду она исчезла.
Он поставил размашистую подпись одним движением, будто ставил автограф на рутинном документе, а не менял её жизнь навсегда.
