Конус ясного зрения - страница 3



В твоём мире подлунном замрут на отметке часы.
Я забрал твоих предков, друзей. У меня твой сын.
И тебя иссушу. Испаришься по капле. Остынь!
Здесь не место тебе и не время. Проваливай! Сгинь!»
Не гневись, Божество! Я не вывезу твой оброк.
Иссякает под пламенной поступью жизни поток.
Ухожу! Ну, пытаюсь! Только не чувствую ног.
Подожди! Утром вырвет из сна телефонный звонок.

Сотой дорогою

Обходи меня сотой дорогою,
Облаками и километрами,
Не открытыми прежде планетами,
Добрым утром и всеми приветами.
Пока я тебя тоже не трогаю.
Обходи меня перевалами
За своими следуй примерами,
Аппалачами, Кордильерами,
Никому неизвестной верою,
Никому неприглядной славою.
Обходи меня взглядами броскими,
Неприятными, острыми, резкими…
За ресницами-занавесками,
Аргументами личными, вескими,
Регулируемыми перекрестками.
Обходи, как ислам – карту винную,
В этой жизни тебе не расслабиться,
Не оформиться, не оправиться.
Даже встретив меня раскрасавицу,
Обойди, словно я – поле минное.

Не вечное небо

Необратимая, резкая амнезия,
Стирающая начисто попредметно
Память, живущую в клавесине,
В виолончели, валторне, флейтах,
Тоталитарно и додетально —
С геоотметок, страниц, ретвитов,
Кодов, сплетённых двойной спиралью,
Макромолекул, нуклеотидов.
Вытрет чужая рука на рояле
Пыль, ощутимую больше, чем память.
Ты исчезаешь. Ты точно была ли?
Суть эфемерная, легкое пламя.
Тоненький луч, проходящий во мраке.
Движущий свет вдоль огромных массивов
Времени, небытия, обстоятельств
«После» и «до» – неуклонная сила.
Ты ускользаешь, тебя не потрогать.
Запахом кухни и свежего хлеба.
Вымыт паркет от мансард до порога.
Память не вечна. Не вечное небо.

Бей первым

Чёртов замкнутый круг! Гонишь себя взашей
Сквозь ад преград, сквозь вертикаль этажей.
Где-то, где можно не ощущать себя «не пришей…»,
Сняв арматуру палёной опалубки с чутких ушей.
Мозг, ты чего счетоводишь, долбаный ты эмпат, хранитель амбарных ключей.
Хватит лепить из меня солнышко ясное с лучиками мечей.
У меня так саднит и ноет. Всё отнимается от плечей
Не от сердечных болей, не от бессонных ночей.
Оборона и нападение – вещи из равных энергозатрат.
Но дают поразительно разный эффект, разбросанный результат,
Баланс развесОвки, дамасскую сталь, удобный хват.
Даже если ты слеп, одноног, пропит, словно старый пират, —
Бей наугад.
Если не хочешь сдохнуть, бей всегда первым, брат!

Вытеснение

Апрель иногда забывает, что он апрель.
А ты иногда забываешь свой прежний опыт.
И кто-то там сверху опять возмущён: «Неужель?!»
И новый даёт подзатыльник. Напомнить чтобы.
Ведь ты ничего не помнишь. Побочный эффект,
Под ноль вытесняющий всё с наболевших точек.
Об этом писал Шопенгауэр, Лакан и Фрейд.
Но ты не читала. Тебе бы тупее и проще:
Гадать на ромашках, на кофе, на падающей звезде,
На прочих х*ровинах серии «крибли-крабли».
Чего же ты ноешь теперь? Я говорила тебе,
Что всё это грабли!
Всё те же обычные грабли…

Боевая броня

Я цежу пословесно инфу ядовито и хмуро,
Ненавижу, когда мне пытаются лезть под шкуру.
А вот рядом с тобой моя полыхает натура…
Ледяная, как Питер.
Я умею дышать, находясь в крестовине прицела,
Балансировать на канате меж башен спокойно и смело.
Говорить, вынимая из шкуры врага ядовитые стрелы:
«Ой, извините!»
Это разум пытается так уберечь от фатальных ошибок.
Чтобы всё, как всегда. Лишь бы сыты, обуты, живы.
Не для этого ли по фигуре на каждом пошита
Боевая броня?
Если ты усомнишься во мне хоть на долю процента,