Конус ясного зрения - страница 4



Если станут не в радость глаза колдовского цвета,
Если встанешь однажды пред выбором между мной и кем-то,
Выбирай не меня.

Храмы Солнца

Тонких перчаток кожа,
Цвета уставших маков.
Прямо на этом месте
Будет ещё один шрам.
Папа звонил, ругался,
что ты продолжаешь плакать.
Он за тебя молился,
утром поехал в храм.
В храме оплавлены свечи,
Там же оплаканы жизни.
«Ты же давно на свете!
Видишь их всех насквозь.
Ты не глупа и безвольна!
Выдохни! Докажи мне!
Когда ты пила и ела?
Когда тебе крепко спалось?»
Чёток спасительный глянец
Звонко скользнул по заслонке.
«Это совсем не важно» —
В голосе сорвалось.
«Пап, я мечтаю увидеть
Дальние храмы Солнца,
Их лучезарного бога,
С целой копной волос!
И у меня такая!
Он на меня похожий.
Весь золотой, лучистый,
Сияющий, огневой!
Жаль, что я не святая!
Я бы могла быть тоже
Светлой богиней Солнца,
А не сибирской чумой».
Переставай, не кисни,
Жертва побочных эффектов,
Цепью проклятий скована,
Молча уходишь на дно.
«В мире так много жизни,
Искренности и света!
Папа, а мне так холодно!
Холодно и темно!»

Сны вещие

Скрипучих половиц холодный лак. Босая и слепая
Встаю встречать у кованых ворот
Сны вещие, в которых я живу, не просыпаясь,
Не первый год.
Всё, что горит, так ярко и так мало!
Никто не обнаружит, не найдёт
Маршрут петляющих следов под покрывалом,
Переходящим в лёд.
Пропавших без вести из разума и плоти,
Покинувших сознательный уют,
Не погребут и в гроб не заколотят,
Не отпоют.
Что было «до» – неведомо. Что будет «после» – знает
Трава живая, видя каждый след,
Из-под снегов, что шепчут, насмехаясь:
«Трава, малыш, живая, а ты нет!»

Держи

Держи меня в своих руках, зажав до боли.
Держи голосом.
Пусть моя шея под твоей железной волей
Тоньше волоса.
Держи простую смертную, обыкновенную,
В невзрачном платье,
Как звёздную упавшую вселенную
В твои объятия.
Держи среди больших светил, небесных тел,
Погасших разом.
Пока в этой глухой кромешной темноте
Нам рядом ясно,
Пока с тобой и о тебе мне пишется, поётся,
Смеркается/светает.
Ты для меня единственное Солнце,
Я для тебя святая.
И не иначе. Всё иное не моё, всё мимо,
Всё тлен, возня.
Как обезумевший, как дикий, одержимый,
Держи меня.
До онемения, мурашек, судорог по мышцам,
Нейронных сбоев.
Держи меня и за меня держись сам.
Я вся с тобою.

Средство

Повесь всю правду свою дурную себе на шею,
Ровнее спину!
Трясёт, как будто снялся не с отношений,
А с кокаина.
Ты хочешь выпить… хотя бы чай, но…
В стакане буря.
Тебе бы выкурить что в печали,
А ты не куришь.
Гремит посуда: тарелки, вилки,
Ножи-предметы.
Метать, швырять всё легко и дико.
Всё рикошетом
Сто раз в тебя же, в колючий панцирь
И два сквозные
На месте встречи твоей мерцалки
И аритмии.
Бурлят, грохочут громоотводы
Причин и следствий.
От всех пристрастий любого рода
Найдется средство.

Хрупкая организация

Не назначай мне отныне свидания.
Я угадала с полноты истерику.
Эти мудовые псевдострадания
Бесят, как шум из полночного телека.
Санта-Муэрто! Помилуй! Заканчивай
Всех истязать! Сохраняй репутацию!
Суть мотыльковая, плоть одуванчика.
Психика – хрупкая организация.
Метаморфозная, декоративная.
Сыпется, только коснись её шпателем.
Все обсессивные и компульсивные
Передаются воздушным и капельным.
И пока где-то горишь ты в бессоннице,
Мне равнодушно так! Чувствуешь жжение?
Нервные клетки не восстановятся,
Как и моё к тебе расположение.

Влюблённость

Она, прищурившись нагло, шипит: «Не уйду!»,
Коверкает речь, позорит у всех на виду,
Роняет прибор, пересаливает еду,