Час спустя герцогиня, закончив с лекарствами для свекра, села у изголовья его кровати и спросила:
– Ты говорил с сыном?
– Я каждый день говорю с ним.
– Не о том, судя по всему.
– Я его отец! Я не собираюсь спрашивать сына, что мне делать! – Лицо старика скривилось. – Дай мне яд, ведьма!
– Я говорила, что без согласия Берада ни о чем подобном даже не проси. Выбор твой, Грей, можешь мучиться, сколько хочется, – доброжелательно заметила жрица.
– Ты опять издеваться пришла?
– В отличие от тебя, я не издеваюсь над людьми. И не измываюсь. И не зверствую. Язычники куда добрее, чем ты думаешь, старый лорд.
– Господи, за что ты послал эту напасть в мой дом?! – взвыл старик.
Отставив деревянные чашки с лекарствами, Шиада села на стул возле кровати Грея.
– Это правда, что ты убил свою первую жену, старшую дочь, едва не убил младшую?
Грей осекся, прекратив завывания лишь для того, чтобы через мгновение накинуться на невестку с новой силой:
– Ты с ума сошла?
– Грей, ты прекрасно понимаешь, что уже одной ногой в могиле. Ответь хоть раз честно: ты убил свою дочь на глазах Гвендиор?
Грей мгновенно помрачнел, позеленел, а после и вовсе приобрел такой вид, будто его огрели в основание черепа.
– Как ты узнала?
– А ты не догадываешься?
– Сатана нашептал тебе? – проговорил старик, вновь обретая уверенность в голосе.
– Сатана нашептал, – не стала спорить жрица. – Но он умолчал – за что.
– За дело.
– Жена была язычницей?
– И девчонка ее тоже! – Старик опять впал в раздражение. – Она так радовалась ей, ведьма, рыжая, как и ты! Так радовалась дочке! Дочке, когда мне нужен был сын! Все твердила, что лжебогиня благословила ее!
– Постой, – улыбнулась жрица. – Я верно поняла, ты был женат на жрице?
– Не на жрице. Но она выросла в этой вашей Обители.
Шиада расхохоталась. Праматерь любит шутки, это правда.
Грея между тем, видимо, сам черт потянул за язык.
– И она без конца твердила о том, что дочь надо посвятить служению богине. А потом она родила мне двух мертвых сыновей, и я понял, понял тогда! Все понял! Суккубы, соблазняющие мужчин ночами, а в их отсутствие выхолащивающие чертоги Люцифера, сами убивают сыновей! Это в вашей природе!
– Ты бы себя слышал, – сказала жрица, подавив смешок. Потерла висок.
– Заткнись! Я оставил в живых дочь, понадеявшись на монастырское воспитание. И вновь женился, на христианке, конечно, которая родила мне Берада. Скажешь после этого, что я рассуждал неправильно?! Разумеется, в благодарность я решил избавиться от всей дьявольщины и ее носителей в своей семье.
– От дочери?
– Да. Но жена отговорила меня. А потом померла от лихорадки.
– Хорошо, а Гвен-то чем провинилась?
– А на что мне девчонка, как заботиться о которой, я представления не имею?! Да и смысла в ней не было.
Шиада впервые, кажется, за жизнь буквально чуть со стула не упала, похолодев от ужаса. Вот так человек! И ведь он искренне верит в праведность своего дела… Такие люди дальше всех от Матери и Отца. И хотя Шиаду учили, что путь к Великим Высшим открыт каждому и каждый может при желании приблизиться к Ним, жрице думалось, что от таких людей, как Грей, Бог отвел длань, а Богиня отвернула лик.
– Берад знает? – спросила жрица, когда вновь смогла говорить спокойно.
– Нет.
– А о том, что ты и раньше был женат?
– Знает. Но про дочь не знает. Я всему замку под страхом смерти приказал молчать о ней.
– Думаю, как последовательница Всевластной Шиады, я поступлю мудрее, если заставлю тебя мучиться от боли и умирать так медленно, как только возможно, – процедила жрица. – В воздаяние за грехи.
