Король улицы: из фавелы вдоль Латинской Америки - страница 10

Но в один прекрасный момент Эмерсон решил защититься, а не сносить безропотно кулаки подростков на своем лице. И дал сдачи! Чем эта история закончилась, нам уже известно. С растоптанными надеждами, парень возвращался домой, и как он ни пытался уговорить себя, что все, что ни делается – к лучшему, в душе его поселилась боль и озлобленность на несправедливых мира сего.

Без дома

Дома все больше ворчали по поводу увлеченности подростка музыкой. А когда он подумает о своей будущей профессии? Крестная неодобрительно качала головой: музыка – это прекрасно, но на что он собирается жить? Крестный стучал кулаком по столу: пора взяться за ум, ведь уже не маленький! Профессия механика, например, очень престижна, почему бы ему, Эмерсону, не выучиться ей, а музыкой он может заниматься в свободное от учебы и работы время.

Но у парня насчет своего будущего были другие планы. И поскольку они все больше входили в разрез с понятиями семьи, ему оставалось одно: покинуть свой любимый дом, который перестал его понимать.

Еще в «мирные» времена Эмерсон навещал своих сестричек в интернате, сама крестная настаивала на том, чтобы он не забывал о своей настоящей семье. Он помогал им, чем мог, иногда подкидывал денежку, иногда просто разговаривал. Сейчас он решил пойти ва-банк: почему бы им не снять всем вместе дом? Ему не привыкать работать, они тоже со временем могут найти для себя подходящее занятие.

Но девушек такой вариант не слишком обрадовал: Клаудии нравился бледнолицый сосед, живущий неподалеку, и она строила по поводу него обширные планы. Вторая сестра предпочитала остаться подле нее. Тогда перед Эмерсоном замелькало неприглядное будущее: провести остаток своих дней на улице, ведь деваться ему было некуда. Не возвращаться же в фавелу к отцу.

Невеселые мысли посещали его, когда он впервые в жизни устраивался спать на улице, в картонных коробках, рядом с любимым SESC. Ему исполнилось шестнадцать, и это то, чего он достиг в жизни? Нет, он не может сдаться. Но как перескочить через свои ограниченные возможности?..

Наутро он проснулся злой от голода, холода, грязи и дискомфорта. Еще чуть-чуть и он скатится на уровень бездомных мендиго* (жители улицы). Кто-то небрежно оставил около него на асфальте недоеденный бутерброд, и он впился в него зубами. Брезговать на голодный желудок как-то не получалось.

Люди проходили мимо него, вернее он видел одни лишь ноги, и мир представлялся ему сплошным темным, заплеванным тротуаром. Где до него никому нет никакого дела. На четвертый день такой жизни он понял, что дальше не выдержит. Нужно было срочно что-то предпринять. Но что? Мозг его безвольно молчал, даже до флейты, что лежала в сумке у его головы, в таком состоянии не хотелось дотрагиваться. Но ему нужно было высказаться. И кто поймет его лучше, чем она?

Он расстегнул рюкзак, вытащил свою дорогую спутницу из футляра, продул и…Плач, а не музыка раздались из этого неказистого инструмента. Эмерсон поведал ей все свои проблемы, дилеммы, обиды и печали, и на душе стало легче, будто он был кем-то услышан.

–О, ты так здорово играешь, – над ним склонилось лицо симпатичной белокурой девушки. – А почему ты в…таком виде?

–А в каком виде мне еще находиться? – сердито отпарировал парень с горечью в голосе, – если мне некуда деваться!

-У тебя нет родственников или знакомых? – настаивала она с удивлением. – Или, наконец, почитателей твоего таланта?