«Лэрга, мне даже подумать противно, что я… с лисом… И у меня будут лисята?»
- Не ты, Ресс, а твое тело. Ты же ешь сырое мясо, которое необходимо лисе. По большому счету, одно мало отличается от другого. А лисят у тебя не будет. Трудно сказать почему, но у фамильяров потомства не бывает. Видимо, это влияние магии.
«Не знаю, что и сказать…»
Так стыдно мне не было даже тогда, когда мать много лет назад рассказывала мне, откуда берутся дети. Она выбрала такие слова, что я потом долго не могла избавиться от отвращения, представляя совокупление мужчины и женщины. И как же я была удивлена, когда все оказалось не совсем так… или совсем не так. Но теперь мое воображение рисовало такую же отвратительную картину близости с диким зверем. Нет, еще более отвратительную!
- А тебе и не надо ничего говорить, Ресс. Сейчас ты думаешь как человек, хотя у тебя тело животного. Я должна была предупредить, что очень скоро тебя с такой силой потянет в лес, что не сможешь сопротивляться. Ты далеко не первый мой фамильяр, и с каждым я разговоривала на эту тему. Всем приходилось перешагивать через моральные устои человека ради потребностей тела. И оказывалось, что это не настолько страшно, если попытаться отключить сознание.
«Ты так легко говоришь об этом, Лэрга! – с горечью ответила я. – Откуда тебе знать, как это бывает? Ты ведь не была на моем месте».
- Ошибаешься, Ресс, - рассмеялась она. – Каждая ведьма проходит через это вместе со своим первым фамильяром. Именно для того, чтобы побывать в его шкуре и узнать, каково это. Ты же знаешь, мы, ведьмы, можем на короткое время входить в тело фамильяра. Для него это не слишком приятно, поэтому с тобой я ничего подобного не проделывала. А вот Митрису приходится терпеть, потому что иногда мне нужны его глаза.
«И ты?..» – я замолчала, покосившись в сторону клетки, где дремал ворон.
«Нет. Митрис у меня не так давно, всего лет пять. Но подруга-ворона у него, кстати, есть, он ее навещает время от времени. А первым моим фамильяром была кошка по имени Нивила. На что похожа любовь с котом? – Лэрга пожала плечами. – Думаю, телесно все живые существа чувствуют при этом одно и то же, но только у животных нет ни отвращения к нежеланному партнеру, ни наслаждения близостью. Одно лишь удовлетворение от выполненного долга. Но в целом, - тут она усмехнулась, - кошка была довольна».
Я вспомнила об этом разговоре всего через неделю, когда потянуло в лес с непреодолимой силой - и с вполне определенной целью. Повлиять на это сознанием было так же невозможно, как убедить себя, что вовсе не хочу есть или справить нужду. Наверно, не поговори Лэрга со мной об этом, я все же пыталась бы упираться, но после той беседы просто отдала себя на волю лисицы.
На опушке я встретила лиса – крупного красивого зверя. Он словно ждал меня там. Да, это было странно, но… сказать, что неприятно? Нет. Мне даже не пришлось, как говорила Лэрга, отключать сознание: оно само спряталось куда-то. В тот момент я была только лисой, которая делала то, что приказывала ее внутренняя сущность. Два следующих раза прошли уже без страха и моральных терзаний. Я знала, чего ждать, как и то, что это неизбежно.
Но сейчас я думала совсем о другом…
Лисы и волки в природе не образуют пар, однако не потому, что не могут. Просто они слишком разные и по-разному живут. Зачем волкам лисы, если есть волчицы? Но мы же не обычные лиса и волк. Кто знает… Впрочем, до весны еще далеко. А пока я просто приду побыть с ним. Ведь завтра новолуние, и Лэрга попытается разорвать связь Элии с Марией и Артом. Не будет связи – не будет и свиданий Марии с Арнисом. Иттон вернется в город, и вряд ли мы сможем часто видеться. Разве что в те ночи, когда луна позовет его к себе.
