– А ты, значит, знаменитая Кеита Брайа?
Я кивнула.
– Понимаю. То есть нет, наверное, не понимаю, – развёл руками Рель.
– Я тоже, – честно призналась я. – Но это, как ни странно что-то значит. Для других. В принципе, я никогда за себя сама не решала, с малых лет. До сих пор не знаю, в чём смысл.
Целитель грустно улыбнулся:
– Я тебя умоляю, дорогуша, какой смысл? Нет вообще никакого смысла! Приходим в эту жизнь и уходим, поверь, я видел и приходы, и уходы. А однажды, – он вздохнул, – их разделяла минута.
Я вздрогнула, но ничего не успела сказать, потому что он продолжал без остановки:
– А наоборот, один древний старик, помирал у порога трактира, так до своей последней и не добравшись. Я был там с ним. Он умер. Но некому было даже сказать об этом. Никто не спросил о нём, не помянул и не заплакал. А ведь у него была целая жизнь, и где она? Какой мы можем сделать отсюда вывод? Человек – ничто, плоть его превращается в землю. Единственное, что остается – это память о нём. Вот и весь смысл. В его жизни, – он мотнул головой в сторону Даргана, – есть смысл. Я вижу по тебе, а не по нему. Тебе важна его жизнь.
– Я за неё отвечаю, – произнесла я.
Просто хотелось, чтобы Рель лучше понимал меня.
Я не отрицала, что Дарган стал дорог мне как человек, даже не как король-освободитель, но моя ответственность за его жизнь усиливала это ощущение. А теперь ещё и усиливало вину.
– Мы уже многое вместе пережили… В общем, тут не только долг, конечно. В конце концов, в его жизни точно есть смысл. Он нужен многим, не только мне.
– А может, рядом с ним ты сама ощущаешь себя нужной, что бы это ни значило, – улыбнулся Рель. – И твоя жизнь тоже…
– …приобретает смысл? Я не знаю. Знать бы, это слишком сложно.
Такого мне в голову никогда не приходило, над этим стоило подумать. Меня почти с рождения мучил вопрос, в чём смысл моего жизненного пути. Может, это то, что с юных лет в принципе привязывает меня к службе. Я ощущаю себя нужной? Однако я всегда служила идее или стране и никогда лично человеку.
– Спроси себя, хотела бы ты, чтобы он не появился? И какой бы тогда была твоя жизнь и станет понятно.
Секунд пять в голове роились противоречивые мысли. С одной стороны, моя жизнь изменилась, в ней и правда появилось больше смысла. Но эти мысли сменялись болью, потому что:
– Так или иначе я оказалась не нужна. Я не справилась.
– Но с ним всё в порядке, сестрёнка. Мы все попадаем в трудные ситуации, главное – умение найти выход.
Я поднялась и пошла к выходу, дело даже не в том, что мне вдруг захотелось побыть одной. Рель понял меня лучше, чем я понимала себя, и от этого мне становилось неловко. Последний раз так произошло с Гредваром, и тогда мне тоже было неловко.
Рель в принципе напоминал Гредвара, несмотря на странные манеры и отсутствие вредных привычек.
Бросила взгляд на Даргана – его лицо изменилось, по-прежнему было бледным, но уже живым, веки расслаблены, губы чуть приоткрыты, щёки не казались впалыми. Будто он спал. Наверное, боль угасла, магия лечит быстро, но он всё ещё не пришёл в себя.
Я вышла во двор и присела на край крыльца – единственное сухое не заснеженное место. Меня окружали одинаковые унылые хижины, а на западе серым гигантом возвышался горный хребет. Он уходил в самое небо выше талого снега, унылых сосен, человеческих проблем. Гораздо выше какой-то там королевской башни, в которую не попасть без дурацких чёток.
