– Рель дал ему лекарство, но пока он ещё не приходил в себя.
Боран вздохнул и присел на лавочку, в тусклом свете хижины его потрёпанный вид казался совсем несчастным, щёки будто впали, под глаза легли тени. Я присела на другой конец лавочки.
– Он дорог вам как друг, не только как король, верно? – спросил Боран.
– Мы уже многое вместе пережили, – произнесла я и вспомнила, что будто сегодня это уже говорила. Снова бороздить душу не хотелось, и я быстро спросила: – А вам, сэр?
– Что вы… – он чуть улыбнулся, покачал головой. – Называйте меня, пожалуйста, просто Боран, без «сэр». Мне так как-то удобней.
– Тогда вы меня просто Кеита.
– Как скажете, – он улыбнулся шире, почти засмеялся.
– Что?
– Да я просто вспомнил детство. Вы знаете, Его Высочество, принц Дарган, был таким проказником и непоседой.
– Дарган? – я даже посмотрела на спящего короля.
А Боран кивал, улыбаясь, теперь во всю:
– Он терпеть не мог сидеть подолгу на уроках часто притворялся, что ему нездоровится, а потом сбегал из своих покоев. На его место в этих случаях ложился я и укрывался с головой, чтобы было непонятно.
– А если целитель зайдёт проверить ваше здоровье?
– А неважно, – махнул рукой Боран, – Его Высочество крепко спит.
– И ни разу не попались?
– Попались, но иначе. Его Высочеству наняли нового учителя по баркийскому. Тот, конечно же, не знал, как выглядит принц. И что вы думаете?
– Дарган послал на урок вас вместо себя?!
Боран сощурился и закивал:
– И видимо так бы я и посещал уроки вместо него, если бы в тот же первый день Её Величество, светлая королева Минора, в то время императрица, не решила зайти и проверить, как ведёт урок новый преподаватель, – Боран тихо засмеялся.
– И что же?
– Да ничего влетело мне тогда.
– От императрицы?
– И от императрицы, – кивнул Боран, – и от императора, ведь я, в конце концов, их паж, которому поручено отвечать за дисциплинированность наследственного принца.
– А Даргану влетело?
– Да так, – махнул ладонью Боран, – немного. Не виноват наследник престола, что его так плохо воспитывают! Влетает всегда пажу и немного воспитателям.
Боран скривил губы, потом полез за пазуху, достал оттуда свёрток.
– Я чуть не забыл, мадам… я хотел сказать, Кеита, пробовали уже местную стряпню? – он опередил мой ответ. – Не пробуйте. Пока горячее ещё можно хоть согреться, а потом… В общем, вот принёс для поддержания сил. Может, это немного поднимет нам настроение.
Он развернул свёрток, в нём оказались сиропные конфеты из Таприкана. Те самые: кислые, присыпанные сахаром, что я полюбила перед самым отплытием оттуда. Вот уж не ожидала увидеть их среди гор и серого снега. Желудок сжался, напомнив, что последний раз я ела ещё до рассвета. Удержаться было нельзя, как только Боран предложил, я тут же взяла пару кругляшей.
Сначала эти конфеты кажутся очень сладкими из-за сахара, а после кислый сок сводит скулы.
Боран взял одну, положил в рот, неуверенно задвигал челюстью:
– Никогда раньше их не пробовал… по мне, кисловаты.
– А вы сразу следующую возьмите, не ждите, когда станет совсем кисло, – посоветовала я. Ведь, и правда, главное правило этих конфет – не останавливаться.
Боран осторожно поднес к губам вторую. Но передумал, сжав её в руке, заговорил:
– Ну и от Его Высочества мне тоже доставалось, если я нарушал дисциплину.
– Значит, вы тоже нарушали правила?
– Ну как, скорее случайно. Например, однажды в походе я уснул сидя, хотя должен был дежурить. Я всегда говорил, что не сплю или сплю чутко и проснусь при первой же опасности. Однако Его Высочество успел связать мне ноги веревкой, а я так и не проснулся. А потом он как закричит «Боран! Опасность!», а я как вскачу и со всего роста…
