На
следующее утро я нарочито держалась в тени, наблюдая за Кеннетом при любом
удобном случае. Он был сосредоточен, отдавал четкие и лаконичные приказы,
держал гвардию в железной дисциплине. В его движениях чувствовалась сила и
уверенность, но я знала, что под этой маской скрывается глубокая рана, готовая
открыться от малейшего прикосновения. Я должна была найти этот уязвимый
участок, обработать его, залечить – разумеется, только для того, чтобы в нужный
момент нанести смертельный удар.
Вечером,
во время обхода караула, я «случайно» оказалась рядом с ним. Погода была на
редкость неприятной, холодный ветер пронизывал насквозь. Я заметила, как Кеннет
поежился, и предложила ему свой плащ. Он колебался лишь мгновение, прежде чем
принять его с благодарностью. Маленький жест, ничего не значащий на первый
взгляд. Но именно из таких мелочей и складывается доверие, которое я так
тщательно планировала выстроить. Это была лишь первая искра, но я знала, как
раздуть ее в пламя.
Мы
стояли бок о бок, вслушиваясь в завывание ветра. Кеннет заговорил первым, его
голос был приглушенным, почти шепотом:
-
Не припомню такой скверной погоды в это время года.
Я
ответила что-то незначительное о непредсказуемости природы, стараясь уловить
малейшие колебания в его голосе, любые признаки уязвимости. Разговор перетек в
обсуждение текущих дел, мелких проблем гарнизона. Кеннет, казалось, постепенно
расслаблялся, переставал держать меня на расстоянии. Это была победа, пусть и небольшая.
На
следующий день я продолжила свою игру.
Ненавязчивая
помощь, учтивость, готовность выслушать – все это работало великолепно. Кеннет
начал делиться со мной своими мыслями, опасениями, даже некоторыми
воспоминаниями из прошлого. Я слушала внимательно, запоминая каждую деталь,
словно паук, плетущий свою сеть. Моя цель не изменилась, но путь к ней стал
более очевидным. Я понимала, что он не просто командир, а человек, обремененный
ответственностью и прошлыми ошибками. Это делало его более человечным, и одновременно
– более уязвимым.
На
одном из вечеров, когда гвардейцы расслаблялись после тяжелого дня и мы
встретились на дворцовой площади, Кеннет выпил больше обычного.
Он
стал более разговорчивым, его лицо порозовело. В зеленых глазах читалась тоска.
-
Знаете, - проговорил он заплетающимся языком, глядя на весело льющиеся фонтаны,
бросающие крупные брызги в разные стороны, - иногда мне кажется, что я не справляюсь.
Что я их всех подведу.
Это
была трещина в броне, долгожданная брешь. Я шагнула ближе с милой улыбкой и
тихо сказала:
-
Никто не справляется всегда. Главное – не сдаваться.
В
этот момент я почувствовала, что он почти готов довериться мне полностью.
Оставался
лишь последний, решающий шаг.
Предложить
свою помощь, поддержать, выслушать пару рассказов из жизни… Что там еще
полагается при беседе с пьяными и болтливыми людьми?
Но
тут он окинул меня острым, почти трезвым взглядом и крепко взял под руку.
Не
выскользнуть, не вырваться.
-
У меня есть к вам пара вопросов, неанита Ариас, - вкрадчиво заговорил мужчина.
– Почему я недавно видел вас в своем сне? Зачем вы заколдовали меня, чтобы я не
мог проснуться? И самое главное – как вы собирались меня убить?
Мой
расчет провалился. Вся тщательно выстроенная паутина доверия вмиг рассыпалась в
прах. Тоска в его зеленых глазах сменилась ледяной сталью, пьяная
расслабленность – настороженной силой. Я попыталась сохранить невозмутимость,
хотя внутри все похолодело.
