После ещё нескольких сломанных конечностей и отброшенных щитами людей толпа начала редеть. Рока подождал и помог стражникам, размахивая железным прутом, чтобы сдержать горожан. Отогнав толпу, их группа развернулась и побежала.
Из сильного ушиба на руке Лани сочилась кровь, но в остальном она казалась в порядке. Несмотря на страх, она зорко осматривала улицы, ища опасность. Подол её платья был полностью оторван, и Рока решил, что она сделала это сама, чтобы было легче бежать. Несмотря на всё, что произошло, и на чувство вины за то, что он уже натворил в Тонге, он одобрительно улыбнулся.
Теперь, когда им больше не нужно было отбиваться от бушующей толпы, которой люди короля до сих пор кричали разойтись, они быстро достигли внешних ворот Капуле. Многочисленные солдаты проводили их внутрь, а гвардейцы – кто рухнул, кто влетел внутрь с застывшим на лице облегчением, упершись руками в колени, смаргивая ужас и пытаясь восстановить дыхание.
Рока и его люди стояли прямо, но тоже задыхались. Он понимал, что его всё ещё могут предать и внутри, и если это случится, то столкнуться ему придётся уже не с безоружными крестьянами.
– Очередной тёплый приём в раю, – сказал Эшен, прислонившись к стене. Под недоумёнными и, возможно, враждебными взглядами тонгов юный аскоми безудержно заржал. Рока предположил, что это очередное культурное различие.
Тонгский дворец разительно отличался от дворца Фарахи, и даже от дворца старого тирана Трунга. Во-первых, здесь было гораздо больше открытого пространства, что позволяло людям свободно общаться, а его стены являлись частью города. Главная улица проходила прямо сквозь дворец, по ней было дозволено гулять даже простолюдинам, и стражники их не разворачивали. Старый камень крошился, а открытые врата – что они были, что их не было: любая армия буквально за пару мгновений могла бы их снести или перелезть через стены. Рока почувствовал, как его брата передёрнуло от презрения.
Но по крайней мере здесь были солдаты, и они сопроводили их во внутренний дворец. Рока с компанией оказались в большом круглом зале, заполненном богато одетыми купцами и, вероятно, сановниками из других стран. Большинство замолкли на полуслове и в ужасе уставились на потрёпанных окровавленных гостей, но особое внимание было сосредоточено на Роке и его людях.
– Они должны оставить оружие здесь, – сказал Лило на тонгском, повернувшись к массивным деревянным дверям, что вели, скорее всего, в тронный зал.
– Ты что, слепой? – яростно парировала Лани тоже на тонгском. – Разве ты не видел, что только что произошло, капитан? Его нельзя обезоружить. Я уже насмотрелась на глупости, хватит. – Она повернулась к Роке и более вежливо заговорила на общепьюском: – Шаман, прошу, следуй за мной.
Не сказав больше ни слова, она пронеслась мимо стражи, и те в панике взглянули на своего капитана. Судя по тому, что Рока знал о тонгах, они явно не привыкли к тому, чтобы принцессы игнорировали приказы. Рока последовал за ней, подняв руки в знак мирных намерений, и никто не попытался его остановить.
Лани распахнула скрипнувшую дверь, не дожидаясь, пока это сделают за неё. За дверью находился роскошный тронный зал, судя по всему, из мрамора, спроектированный в форме огромного прямоугольника. Многочисленные окна закрывали роскошные гобелены с символами Кецры, Тонга и Дома Капуле. Из ваз и других сосудов на столах торчали стебли риса и пшеницы, сделанные то ли из хрусталя, то ли из стекла. И в зале пахло… муко́й.
