«Ты обязательно передумаешь, дорогая – я в этом уверен!»
Мне надо проверить.
Пока все обсуждают такую «потрясную» новость, я под шумок смываюсь в родительскую спальню и прихватываю с тумбочки папин телефон; по долгу службы в его списке контактов наверняка окажется нужный мне номер. Наспех пролистываю его и нахожу имя, от одного взгляда на которое в груди снова вспыхивает гнев. Не хочу палить свой телефон, поэтому набираю с папиного.
– Как раз ждал вашего звонка, Павел Николаич, – очень бодренько отзывается Климов-старший, и я просто зверею. – Только что сам узнал о назначении вашей дочери. Вы не переживайте, она здесь будет окружена теплом и заботой, я обеспечу её всем, чего она захочет.
Ну, кто бы сомневался-то в вашей щедрости, Сергей Михайлович?..
Чтоб тебя приподняло и не опустило...
А пока я медленно закипаю, как свистящий чайник на газовой плите, до моего собеседника, наконец, доходит, что что-то тут не так.
– Павел Николаич?
– Почти, – наиграно елейным голос отвечаю.
Ответь я ещё елейней, и моей интонацией можно было бы распилить стальную плиту пополам. На том конце провода явно чувствуется замешательство, а после какая-то минутная возня, шаги и негромкий хлопок двери: никак, скрылся от свидетелей, бессовестный человек.
– Карина?
Слегка высокомерно фыркаю на то, с каким благоговением он произнёс моё имя – меня такими приёмчиками не подкупишь.
– Не скажу, что рада вас слышать, Сергей Михайлович, но так уж вышло, что получить ответ на свой вопрос по-другому не получается.
Климов усмехается.
– Дай угадаю: хочешь обвинить меня в подделке твоих результатов?
Надо же, как быстро сообразил...
– А вы хотите признаться?
Выглядываю из комнаты в коридор; мама достала откуда-то с антресолей альбом с моими детскими фотографиями и показывала их всем присутствующим. Вспоминаю, что там есть парочка компроматов, но осознаю, что созерцание «прекрасного» отвлекает их от поисков меня, поэтому приходится пожертвовать своей репутацией.
На этот раз ответом мне слышится тяжёлый вздох.
– Согласен, поначалу закрадывалась мне в голову такая крамольная мысль... Но я знаю другие пути убеждения женщин – более честные – поэтому мне нет смысла играть грязно.
С неохотой признаю, что ответ прозвучал довольно искренне; и хотя мне до смерти хочется обвинить его в подлоге, у меня не было на это оснований.
– Я вам верю, но... Я вам не верю.
Вот.
– Боюсь, тут я не при делах, – снова весело усмехается. – Это целиком и полностью твоя заслуга – по психологическому портрету ты подходишь Марку на сто процентов – так что я рад, что всё так вышло.
От последних слов меня словно обдаёт ушатом ледяной воды.
Тесты. Чёртовы тесты, которых была туева хуча, и на которые я отвечала в большей степени от балды.
Сама себя в яму загнала...
Мамочки...
А пока я думаю, Климов снова пытается до меня достучаться.
– Карина, давай начнём всё с начала? Притворимся, что мы незнакомы, и просто начнём с чистого листа?
Ага, а вот и привычный жар, который разливается по венам, подстёгиваемый праведным гневом...
– А на то, что вы женаты, тоже глаза закроем? Или притворимся, что семьи в вашей жизни не существует? Сколько там лет вашей дочке? Три? Пять? Знаете, я бы ненавидела своего отца, если бы узнала, что он изменяет моей матери. От таких вещей нельзя просто взять и отмахнуться, словно от навязчиво зудящей над ухом мухи. Лично я предлагаю уже закончить весь этот балаган и забыть об этом разговоре.
