Вдруг Даня закричал и задергался. Он орал так громко и истерично, что Витя остолбенело уставился на него. И почти сразу же заметил, что в облике Дани кое-что изменилось… У друга больше не было кисти правой руки, а из запястья хлестала кровь. Витя не сразу осознал, что случилось. Мозг сопротивлялся новым сведениям, которые выдавала реальность. А она, сволочь такая, настойчиво впихивала в него картинки-факты, словно родители кормили ребенка: «Эту ложку за маму… Эту – за Михаила Боярского… Сыночек, ты ведь так любишь народного артиста России Михаила Боярского… Вот и съешь за него ложечку, а то он расстроится и заплачет».
Мозг Вити давился, плевался, но все-таки постигал происходящее. Руку Дане откусил сугроб, в который тот только что опустил ладонь, чтобы зачерпнуть снег. Сугроб этот был необычный. Не часто ведь увидишь у кучи снега широкую пасть, усеянную большими прозрачными ледяными зубами. Окровавленный рот бездонно зиял в чем-то вроде головы – в приплюснутом конусе над округлым туловищем. Над пастью блестели два черных глаза, расставленных ассиметрично – один почти у пасти, а другой, можно сказать, на лбу. И выглядели эти зенки так, будто маленькая собачка забралась на сугроб и нагадила в двух местах. Периодически какашечки моргали и бросали грозные взгляды.
Туловище монстра походило на заготовку для крупного снеговика. В диаметре оно было чуть больше метра. Вместе с головой рост монстра составлял где-то метр сорок – метр пятьдесят. Руки и ноги у чудовища отсутствовали.
Глядя на осиротевшее запястье своего товарища, Витя вспомнил, как часто они с Даней соревновались – чья рука окажется мощнее. Они мечтали когда-нибудь стать лучшими армрестлерами России и тратили на тренировки массу времени. А теперь какая-то снежная сволочь, взяла, да и отожрала у Дани все эти мечты. Целую часть жизни отожрала. Возможно, самую главную ее часть. Эти мысли не советовали моменту, поэтому Витя тряхнул головой, чтобы прогнать их. Сейчас надо было думать о том, как помочь другу.
– Витя! Витя!! Моя рука! – умоляющим голосом повторял Даня и медленно шел к нему, сжимая кровоточащее запястье.
Он будто нес большой красный цветок в подарок своей избраннице. Полоски слез на щеках Дани сверкали в уличном освещении, губы тряслись. Он не знал, что творится у него за спиной – все его внимание, понятное дело, было отдано кисти руки, точнее, ее отсутствию… Тем временем сугроб проявлял все новые таланты. Мало того, что он умел с легкостью перемалывать зубами человеческие кости, так он еще был способен передвигаться!
Сугроб дернулся с места и поплыл по заснеженному асфальту вслед уходящей жертве. Витя заметил это и закричал:
– Даня! Он за тобой! Эта тварь за тобой!
Даня обернулся, но было уже поздно. Сугроб приполз к нему, качнулся маятником вниз, и впился зубами в левую ногу студента чуть ниже колена. Раздался громкий хруст. Половина левой ноги Дани – от колена и до ступни – исчезла в пасти чудовища, сверкнув напоследок светоотражающим узором кроссовки. Монстр принялся с явным удовольствием пережевывать человеческую ногу.
Даня упал на спину. Кричал, просил Витю помочь ему. Но Витя застыл в шоковом состоянии. Он пришел в себя только спустя несколько секунду. Бросился к другу, схватил его здоровую руку и попытался оттащить подальше. Они отдалились от монстра метра на четыре, когда тот окончательно прожевал ногу, проглотил ее, рыгнул и снова поплыл на них.
