Эрих выступал за одну из самых известных команд и считался юным дарованием, гонщиком старой школы, каких не осталось в нынешнее время. Резкий, неуступчивый и наглый, он не страшился выдавливать соперника на грани с нарушением, в любой борьбе участвовал до конца. Не раз из-за этого попадал в аварии, но никогда не оправдывался, что в мире современном равноценно самоубийству. За Эриха оправдывались его боссы: нахваливали юное дарование, указывая, что дарование именно юное, горячее, а значит, ему многое простительно. Каждая выходка Эриха привлекала внимание, о нем писали, писали и писали, эксперты разбирали его действия, переговоры с командой, кто-то предлагал «найти на него управу», кто-то восхищался, а кто-то звал «рентачем» из-за происхождения – богатых сынков в мире гонок уважали не слишком. Из-за Эриха ввели новое правило: гоняться на высоком уровне можно только совершеннолетним.
Несмотря на шумиху вокруг горячего поведения на трассе, вне гонок Эрих был незаметен и редко общался с прессой. Только на обязательных мероприятиях, и там высказывался короткими фразами-обрубками, при этом на лице его читалась откровенная скука. Пожалуй, ярче всего эту свою немногословную сторону Эрих показал во время первого завоеванного чемпионства. И тогда он не просто победил, а стал самым молодым чемпионом в истории королевских гонок, и его команда одержала победу в Кубке Конструкторов впервые за двадцать лет. Это было настоящее достижение, и на бурные поздравления команды по радио Эрих ответил сухое: «Окей», и отключился. И правильно – о чем еще разговаривать? Он часто отказывается от интервью с заявлением, что ему лень говорить об одном и том же.
Прочитав столько всего об Эрихе, Зоя увидела в нем что-то для себя любопытное. Завораживающее. До покалывания где-то между лопатками, до желания узнать больше. Ей не терпелось посмотреть на парня своими глазами, а не сквозь обожание/ненависть прессы. Без преувеличений, трезво.
Гонка в Монако, пусть и была исторической, но с современным регламентом превратилась в скучную: ширина машин и узость трассы не позволяли совершать обгоны, выигравший поул-позицию брал и гонку, если команда не ошибалась с тактикой. Эрих стартовал первым, старт не проиграл и вскоре оторвался от соперников и улетел в космос. Это была легкая победа, не интересная.
На финише Эриха команда выбежала встречать героя, кто-то повис не решетке, размахивая красными флагами, загудели припаркованные в бухте яхты… на гоночном треке и без того было громко, но после этой победы у Зои заложило уши. На линии финиша флагом размахивал знаменитый актер. Сделав еще один круг по дорогам Монако, Эрих загнал машину под подиум, следом заняли свои места серебряный и бронзовый призеры. Зоя наблюдала за происходящим со стороны, хотя как официальный гость команды могла встать ближе, впитывая эту радостную атмосферу.
Но фанаткой гонок она не была, всеобщая радость ее не трогала.
Зоя смотрела на Эриха цепко и внимательно.
Следила за тем, как он снял шлем, пригладил пятерней растрепанные, влажные от пота волосы. Как его били по плечам и поздравляли, обнимали другие гонщики. Парни, занявшие второе и третье места, демонстрировали радость ярче, улыбались шире, но и в Эрихе, несмотря на его скупость, чувствовался духовный подъем. В этот момент Зоя поняла, почему фон Регенсберг стал публичным виатором – это был не бунт против семьи, не показательное выступление, а подлинная страсть, которая превыше всего.
