Отелю Зоя предпочла частную виллу в отдалении от городского шума (хотя, как выяснилось, отдалиться от него невозможно, разве что покинуть Ибицу), чтобы никто их не потревожил. Во время ужина Зоя выдала сестре инструкции: как действовать, как страховать, на что реагировать. Тая была лучшей в Ватнамтоке, этого не отнять, но университетские навыки в реальной жизни применить может далеко не каждый.
— Я теперь на клозимине, но для тебя всегда будет доступна точка перехода, — объяснила Зоя. — Сегодня твоя помощь мне не пригодится, я всего лишь извлеку тело Томаса Блэквелла в лабораторию. Но ты будь рядом, осмотрись. И всегда держись рядом, чтобы я смогла тебя извлечь. Нас обеих извлечь в случае угрозы.
— Все будет хорошо, я справлюсь.
— Знаю, но… это я тебя втянула. Я за тебя в ответе.
— Это бабушка втянула нас обеих, — возразила Тая. — Это она за нас в ответе. Но за эти несколько дней Любовь Константиновна даже ни разу не позвонила, чтобы узнать, как мы справляемся, чем заняты.
— Мы обе не любим пустые разговоры. Будет, что рассказать, позвоню ей сама.
— Бесит, что она настолько тебя выдрессировала!
— Это не дрессировка, это взаимопонимание.
В ответ Тая поджала губы – она-то отличалась от Зои и бабушки, и никогда их не понимала. Тая звонила Адди несколько раз в день, вела с ним постоянную переписку. Зоя видела – смысла в этих сообщениях не было, какой-то ничего не значащий поток сознания. Но для Таи он был важен как проявление тепла и заботы. Внимания. Того же она ждала от семьи, но так ни разу и не дождалась.
Тем удивительнее, что сестры ладили так хорошо.
Зоя протянула Тае гипнотин:
— Готова? Сделаем все быстро и ляжем спать, завтра поговорим с местным населением, а после покопаемся в их воспоминаниях. Возможно, придется плутать в чужих снах не одну неделю, чтобы найти зацепку.
— Я-то готова, — пробормотала Тая, глотая таблетку. — И хорошо, что ты под защитой, Зи. Что-то мне подсказывает: Эрих фон Регенсберг взял тебя на заметку и попытается проникнуть в твой разум прямо этой ночью. Я буду начеку и встречу его в боевой готовности.
— Опять ты преувеличиваешь его опасность.
— Ничуть. У него такой взгляд… до мурашек. Хорошие люди так не смотрят, Зи.
В мире снов таилось немало опасностей, скрытых и явных, известных и еще не открытых. И только мыслители умели управлять происходящим во сне, но даже они не всегда справлялись с угрозами. Зоя была материалистом и в мире снов могла сгинуть даже без угрозы, заплутав. Поэтому материалисты не перемещались по снам в одиночестве, только в компании мыслителя.
Но и для мыслителей в мире снов существовали ограничения. Они не умели перемещаться по подматерии сна – месту, где сон сталкивался с реальностью. Именно подматерия позволяла вытащить из мира снов реальные предметы, животных и людей.
Или найти спрятанное.
Отдавая Зое материалы расследования, Любовь Константиновна наверняка предполагала, какие шаги предпримет внучка, что она сделает в первую очередь. Поэтому среди документов, отчетов и фотографий Зоя нашла почерневший от времени серебряный портсигар с выгравированным на нем именем. Портсигар принадлежал Томасу Блэквеллу – пропавшему много лет назад мыслителю, и именно портсигар поможет найти мужчину в подматерии и вытащить в реальный мир.
Зоя думала – отчего же его поисками не занялась Комиссия? Тогда и извлечение могло произойти годами ранее. Но… Зоя трудилась в отделе специальных расследований более семи лет и точно знала, как это бывает. Материалистов мало, их кидают в дела первостепенной важности, а Томас Блэквелл был одиноким мужчиной, который на момент исчезновения успел рассориться с доброй половиной виаторов. Его деятельность была специфичной, он всегда балансировал на грани серьезных нарушений и успел нажить множество врагов. Фон Регенсбергам было легко похоронить это дело об исчезновении.
