Он звонит из Таиланда и сообщает день приезда: 24 мая. 24 мая в Домжуре вечеринка в честь дня рождения Комсомолки. За стажеркой заезжает на своем мо-сквичонке первый донжуан редакции, седовласый, синеглазый, неизменно элегантный Леня Почивалов, еще одно золотое перо газеты. Доехать на машине – ни к чему не обязывает. Но, возможно, это она так думает. А Леня, возможно, думает иначе. Целый вечер он пасет стажерку и не собирается отступать при внезапном появлении Саши Кривопалова, а, напротив, еще нагляднее продолжает демонстрировать, что девушка с ним. Девушку это забавляет. Сияя, она ловит взгляд рыжего друга, уверенная, что с вечеринки они уйдут вместе. Взгляд не ловится. Саша пасется отдельно, поодаль, сам по себе, и исчезает из Домжура раньше, нежели стажерка замечает его исчезновение.
49.
Роман рыжего Саши Кривопалова с хорошим человеком Валей Малашиной, сотрудницей секретариата, на которой он женится после ее скандального развода с членом редколлегии Валентином Чикиным, застанет стажерку в отделе литературы и искусства.
Туда часто заглядывают знаменитости. Среди знаменитостей кряжистый, плотный, тоже рыжий Борис Слуцкий. Он подарит пигалице тоненькую огоньковскую книжку, и ее сознание перевернут Кельнская яма, Итальянец, Лошади в океане. Нежнейшее и отчаяннейшее послевкусие вслед за простыми, грубо сколоченными словами, которые что-то сотворят с пигалицей, отчего в ней начнется скрытая и важная работа.
Они станут перезваниваться до самой той поры, когда поэт, потеряв любимую жену Таню, унесенную раком, впадет в тяжелую депрессию, из которой не выйдет.
А тогда Таня рядом, поэт источает дружелюбие и энергию и однажды сообщает пигалице, какое впечатление произвели на него при первом знакомстве ее редкие в Москве счастливые глаза. Теперь, продолжает честно, они печальные. Хотя в утешение добавляет: но учтите, литературу не делают люди со счастливыми глазами.
Ей не до литературы.
50.
Не Саша провожал ее с вечера в Домжуре. Домой победоносно отвез Леня – ей едва удалось сохранить беззаботный тон и беспечную повадку. Без сна и во сне протяженно горевала. Утром телефонный звонок. Схватила трубку. В трубке Сашин голос: нам надо встретиться. Горевание как рукой сняло, ликование до небес. Сума сшедшие перепады – прерогатива сумасшедшей молодости. На свидание бежала, догадавшись наконец, что не дружит с Сашей, а влюблена в него, и с бьющимся сердцем ожидая его объяснения в любви. Ах, эти неуверенные в себе самоуверенные девочки, слушающие интуицию, которая ничегошеньки не слышит, ибо глохнет от переизбытка эмоций.
Он сказал ужасное.
Он сказал, что между ними все кончено и они должны расстаться. Как в кино.
Еще не поняв, еще думая, что все поправимо, что вот сейчас, сию минуту, сию секунду она все поправит, пигалица спросила, глупо улыбаясь: это из-за вчерашнего вечера, ах, Саша, ну какой же ты смешной, ну это же ничего не значит, что я была с кем-то, я же не знала, что ты там появишься… Ей еще казалось, что всё в ее власти. А в ее власти уже ничего не было. С приклеенной улыбкой она повторяла: ну что, что случилось, ведь ничего же не случилось!.. Он молчал. Потом так же молча сжал ее лицо обеими руками, больно поцеловал в губы, повернулся и ушел быстрым шагом.
Чтобы никогда не вернуться.
Единственный поцелуй. И дурацкий вопрос, который пигалица будет задавать себе много лет:
