– Моя душа не из нежных, – говорю. – И, если ты хочешь пользы от нашего с тобой союза, вампир, забудь, какого я пола. Это не имеет смысла. Сумеешь – славно. Не сумеешь – я без тебя обойдусь. При мне будет Валор.
И взглянула на Валора краем глаза – а он чуть кивнул: да, не сомневайся.
А Олгрен вдруг вполне дружелюбно ухмыльнулся, так и глядя снизу вверх:
– У вас тяжёлая рука, тёмная леди. Неожиданно, я не защищался – теперь ведь буду мучиться от боли до заката… по мордам от некромантов я ещё не получал никогда.
– Новый полезный опыт, – сказала я. – Ну, я, положим, знаю, что приводит в чувство таких, как ты.
И проколола руку ещё раз, рядом.
Он коснулся губами без всяких выкрутасов. Дал мне почувствовать ещё раз этот обмен между моим огнём и ледяным холодом смерти, правильный обмен, честный, полную гармонию. Настоящее.
– Вам стоит позвать – я приду, – сказал Олгрен. – Можете на меня рассчитывать, тёмная леди. Вы чувствуете? Никаких недомолвок между нами.
Никаких. Мёртвые не лгут некроманту.
– Я позову, – сказала я. – Хочешь быть мне другом и союзником – будь. Но никакого паскудства я не потерплю. И никаких слюней. Я тебе не твоя посвящённая и не девка с пирса.
Он вздохнул:
– Просто я не привык. Мне нужно немного времени, тёмная леди. Всё проклятущая разница полов – сбивает с толку и мешает видеть суть.
– Ты же старый, – сказала я. – Старый, Князь Вечности, видел, полагаю, предостаточно женщин – так?
Он на меня внимательно посмотрел.
– Видите ли, тёмная леди… очень непросто разговаривать с женщиной… на равных условиях. В равном положении. Непросто, непривычно, неуютно, бездна адова…
– Учись, – сказала я. – И привыкай. Пока я жива, эта наука тебе пригодится. А может, и после моей смерти, как знать.
Олгрен покивал:
– Конечно, привыкну… куда ж мне деваться… но адское чрево же! Отчего вы не юноша, тёмная леди! Как это облегчило бы всё… и как это было бы спокойно и правильно…
– А ты представь, что я юноша.
Олгрен криво усмехнулся:
– Слабоватое у меня воображение. Я уж как-нибудь так, – и взглянул на Виллемину, которая молча и внимательно наблюдала за всем происходящим. – Скажите, тёмная государыня, вы тоже будете заставлять старого моряка считать вас юношей – или можно обращаться к вам как к леди?
Виллемина покачала головой и рассмеялась:
– Ох, мессир адмирал, даже и не знаю! Я вам сочувствую, поверьте. Нам, девушкам, это тоже страшно мешает. Но мы сумеем приноровиться, если будем стараться вместе, верно? А пока нам всем стоит немного остыть и передохнуть, не так ли?
Олгрен вздохнул, кивнул, раскланялся – и вылетел в виде седого рыболова в открытое окно.
Я села на паркет – и Тяпка тут же пришла сочувствовать.
– Вы устали, деточка? – тоже сочувственно спросил Валор. – Это ничего. Вы всё сделали правильно, дальше будет легче.
Я дала ему руку, всю в дырках, словно шумовка: ранки ещё не успели затянуться, кровоточили. От его поцелуя боль почти прошла.
– Вы меня всегда обнадёживаете, Валор, – сказала я. – Но я верю. Хорошо, что правильно. А вот что будет легче – это вы, кажется, заблуждаетесь.
– А я согласна с мессиром Валором, – сказала Виллемина. – И я восхищена тобой, Карла: ты ужасно храбрая.
Я мотнула головой: она сама на удивление здорово держалась для человека, впервые увидевшего создания Сумерек, да ещё и в такой неоднозначной ситуации. А мне больше всего на свете хотелось добраться до постели.
