Лена еще в подростковом возрасте сознательно перестала смотреть работы отца, которые многие называли шедеврами. Она, дочь творческих людей, давно и безошибочно отличала хорошее от плохого. Точно знала, что очередная работа отца ей несомненно понравится. Но появился один трезвый довод против. А толк-то в чем? Для нас, для него самого? Праздника не будет. Опять разочарования, горечь и стыд. Они опять не успеют купить Лене новый ноут, то пальто, которое так долго искали, по-настоящему хорошее фортепиано. Мама опять начнет часами составлять, править и сокращать список необходимых продуктов на неделю. И такие, почти невыносимые для растущей девочки детали: мама за туалетным столиком делит на две части один ватный диск, которым стирает вечером косметику. По утрам она сосредоточенно выдавливает последние капли пасты из почти пустого тюбика. Мама, которая так дорожит своей красотой, грустно заглядывает на дно баночки с хорошим кремом, а потом наливает в нее немного подсолнечного масла и еще какую-то фигню, создавая средство для кожи из «того, что есть у каждой хозяйки», как написано в интернете.
Тогда Лена и составила для себя список примет существования униженной и оскорбленной женщины. При этом она всегда понимала, за что мама так любит своего мужа, состоящего из блистательных достоинств и чудовищных недостатков. Она и сама любила отца, была уверена, что такого нет больше ни у кого. И речь даже не об успехах в труде, как говорится. Папа понимает детей во всех их проявлениях, слышит то, о чем они не говорят, переживает детские беды как свои, точнее, острее, чем свои. Он так умеет сказать, так показать свою любовь… Ни один мужчина на такое не способен – так думает и уже взрослая Лена. Но ее любовь давно и безнадежно отравлена разочарованием. Папа – себе не хозяин. Он вообще никому не хозяин. Он – раб своего проклятого вдохновения, которое способно разжевать его и выплюнуть уже не совсем человеком, а почти ничтожеством. И даже не в том печаль. Не в том, что отец способен превращаться в беспомощную личность, чей удел – пытаться выживать. Печаль в том, что все непременно возвращается – и он опять возродится как человек, которого призвание уносит вдаль от всего обычного, простого и нормального. От того доступного, за что могли бы удержать его близкие люди. Постоянно брошенные близкие люди.
В их семье это было очевидно даже Ване, младшему брату Лены. Даже когда Ванюша был смешным малышом. Лена помнит, как отец, вернувшийся из экспедиции, таскал его на руках по квартире, обнимал, щекотал. Они так радовались друг другу, так оживленно болтали примерно на одном языке. Папа обожал Ваню, может, и сейчас обожает, просто это уже не важно. А тогда он спросил у четырехлетнего сына:
– Скажи быстро. Ты любишь папу?
– Очень сильно люблю, – серьезно ответил Ваня. И, подумав, добавил: – И сильно ненавижу.
Папа и мама смеялись, а Лена никогда не забудет эту фразу. В ней выражена вся суть отношения детей к своему на самом деле особенному отцу.
Сейчас Лена и сама умеет временами заработать немаленькие суммы. В отличие от отца и даже мамы, она думает о деньгах в первую очередь. Но деньги – такая тающая иллюзия комфорта, которая подводит в самый неподходящий момент. Жить спокойно, достойно, рассчитывая только на то, что заработаешь, – по уму не получается. Необходим запас, капитал, сумма, которая спасет в любой ситуации и станет основой настоящего благополучия, если ее использовать правильно.
