– Конечно, ты думаешь, что удар ножом в живот – это хорошо, чудачка, – усмехается он и тянется к моим губам. Я приоткрываю рот, но Райкер не углубляет поцелуй, как я того хотела. Он целует меня медленно, смакуя, и я чувствую его беспокойство и облегчение.
– Но тебе же нравятся мои чудачества, – поддразниваю я.
– Хорошо, что ты такая горячая, Пищалочка, учитывая то дерьмо, через которое ты заставила нас пройти, – поддразнивает он в ответ, а я хихикаю и играю с кончиками его волос.
– Не знала, что ты дружил с Энохом, – говорю я ему, интересуясь историей, которая вылилась в эту ссору.
Райкер чмокает меня и проводит большим пальцем по моей щеке.
– Да, в детстве мы были близки, – признается он, но затем выражение его лица меняется и становится ясно, что он больше не желает об этом говорить. Меня тянет спросить, думает ли он, что Энох знал об избиениях, но я не хочу давить на него. Он выглядел растерянным, когда Нокс и Энох ссорились из-за этого, и я подозреваю, что, возможно, на самом деле он не знает, что думать и что чувствовать. Оттенок грусти в его глазах причиняет мне боль, и я хочу, чтобы он знал, что это нормально, если он снова спрячет свою боль подальше. Ему необязательно перетряхивать воспоминания только потому, что мне любопытно.
– Как думаешь, мы можем спихнуть Эврина или Айдина с одной из кроватей и заняться сексом? – спрашиваю я, и по моему телу разливается тепло, когда пальцы Райкера касаются кожи моего живота, а губы всего в нескольких дюймах от моих. В его взгляде мелькает искра облегчения, глаза становятся теплыми, и я практически вижу, как с него спадают тяжесть и боль. В моей голове всплывает воспоминание о том, как Райкер посасывает мой сосок и пощипывает другой пальцами, в то время как Нокс водит языком по моему клитору. Я утыкаюсь носом в кончик его носа, и Райкер смеется, затем укоризненно цокает на меня.
– Ты исцеляешься после ножевого ранения, Винна.
– Нет, я уже исцелилась после ножевого ранения. Это другое.
Пухлые губы Райкера расплываются в ослепительной улыбке, от которой у меня захватывает дух. Он невероятно красив как внутри, так и снаружи, и я не знаю, где бы была без него и других. Ненавижу, что они злятся из-за всей этой ситуации, и я отчаянно хочу вернуться к тому, как мы все вместе шутили и веселились. Вот бы просто сбежать от всей этой драмы и дурных предчувствий. Спрятаться на острове посреди океана, где одежда необязательна и где наши проблемы не настигнут нас.
– Ммм, Пищалочка, ты даже не представляешь, как бы я хотел исчезнуть куда-нибудь с тобой и узнать, сколько раз я смогу заставить тебя кричать. Но я хочу не торопиться при следующей возможности поиграть с тобой, – шепчет он мне на ухо, и по коже пробегают мурашки. – После того как мы разберемся со всем этим дерьмом, мы запремся в комнате на неделю. Будем питаться оргазмами и батончиками и будем так шуметь, что все остальные не смогут нам помешать, – говорит он мне, и я чувствую улыбку в его голосе. – Что скажешь, Пищалочка, ты в деле или нет?
Громкий смех срывается с моих губ, и я вспоминаю ту ночь, когда мы с Райкером впервые были вместе. Я тогда бросила такой же вызов. Прижимаю руку к груди Райкера и запечатлеваю нежный и благоговейный поцелуй на его губах. Касаюсь своей души, и она раскрывает слова, которые Райкер произнес той ночью. Отстраняюсь, смотрю в ярко-голубые глаза, и мой взгляд излучает все, что он для меня значит.
