К близнецам присоединяются остальные Избранные. Благодаря магии я могу видеть, как с заднего сиденья медленно поднимается Торрез. Его глаза тут же находят мои. Окна всех фургонов тонированы, и я сомневаюсь, что он в самом деле заметил меня, но его взгляд все же встречается с моим. Провожу кончиком пальца по рунам Избранных и понимаю, что метки Торреза все еще нет среди них. Пятеро моих парней поворачивают головы в мою сторону, и я немедленно убираю руку от их меток. Я не собиралась их звать.
Вален направляется к фургону, но Сильва преграждает ему путь.
– Айдин, тебе не стоило привозить их сюда, тут небезопасно, и они еще не паладины, – говорит чародей, похлопывая Валена по спине.
– Я не мог их остановить. Решил держать их поблизости, по крайней мере, они будут под присмотром, – оправдывается Айдин, а Сильва снова заключает Бастьена в объятия.
Бастьен бросает взгляд на меня, когда обнимает своего дядю, и я знаю, что в голове у него вертятся слова о том, что я не доверяю Сильве. Внезапная потребность убедить парня в том, что ему не нужно выбирать, переполняет меня, и я наконец выскальзываю из фургона. Мне все равно, насколько я зла на Сильву, – Бастьен должен знать, что он может любить дядю, который его вырастил, даже если Сильва ненавидит меня, даже если я ему не доверяю. И я никогда не попрошу иного.
Тут я слышу вопрос Сильвы:
– Какого черта они здесь делают? – Его внимание переключается на Эноха и его ковен. – Я же четко сказал, чтобы ты не привлекал старейшин, а вы что сделали? – Вопрос адресован Айдину и Эврину.
– Мы ничего не рассказывали старейшинам, придурок, – сообщает Айдин с раздражением в голосе. – Тут произошла очередная ситуация с рунами, и они здесь, чтобы тренироваться вместе с Винной.
Я не упускаю то, как Сильва напрягся, услышав мое имя. Не упускаю и то, как он посмотрел на Эноха и его ковен, а затем пробежал глазами по новым рунам, которые теперь есть у Бастьена, Нокса и Райкера. Сильва поворачивается, чтобы найти меня, и неодобрение и недоверие в его глазах хлещут меня, как кнут. Он ничего не говорит, просто смотрит на меня, но я чувствую его безмолвное презрение к тому факту, что я отметила еще больше кастеров, запятнала их тем, кто я есть.
Сильва никогда не считал мои руны чем-то хорошим для мальчиков. Даже после того, как чтец Тирсон объяснил, что я Страж и что, по его словам, быть Избранным – большая честь. Слова Айдина эхом отдаются у меня в голове. Он рассказал мне о ламии, которую они пытали, и о зловещем предупреждении относительно меня. Напоминаю себе, что этот страх – неправильное представление. Именно оно движет чувствами и поступками Сильвы, но когда я встречаюсь с ним взглядом и чувствую исходящее от него осуждение, я решаю, что мне просто наплевать на причины, стоящие за его проблемами.
Может быть, я слишком старалась отнестись с пониманием к Бастьену и Ноксу и к тому дерьму, которое произошло до того, как мы приехали сюда, но я устала пытаться быть на месте других людей или оправдывать их сомнения, если они не готовы сделать то же самое для меня.
Да пошли они.
Я отказываюсь терпеть злобу Сильвы и наполняю свой взгляд разочарованием. Нравится ему или нет, но я с его племянниками, а они – со мной. Сильве пора повзрослеть, отбросить свои дурацкие предположения обо мне и увидеть меня такой, какая я есть на самом деле. Пора понять, что он больше не может вытворять это дерьмо со мной. Вначале я молчала, потому что прекратить ненависть означало рискнуть ответами, которые я так отчаянно искала. Но теперь я изменила свою позицию.
