– Прежде чем что? – снова спрашивает он.
– Прежде чем я убила его, – отвечаю я, встречаясь взглядом с Бэкетом, и все остальное в комнате исчезает.
Какое-то мгновение мы с Бэкетом смотрим друг на друга, и мне кажется, что я вижу, как мои слова обволакивают, проникают в него, меняют его облик прямо на моих глазах. Лицо Бэкета искажается от боли, и отчаяние, исходящее от парня, ощущается как жестокий удар под дых. Я заслужила это, и я готова принять его реакцию.
Он начинает мотать головой, словно от этого мои слова перестанут быть реальностью. Он совершенно потерян, и мне ненавистно видеть его таким. Я была на его месте – мне тоже пришлось однажды услышать ужасные новости. Новости, от которых невозможно оправиться. Помню, как я смотрела через стеклянное окно на свою младшую сестру, лежащую на столе из нержавеющей стали. Она была по грудь накрыта плотной белой простыней, на ее маленькой шейке виднелись черные синяки, а в ее открытых глазах, в комнате и в моей душе была пустота. Я никогда не забуду, как звучал голос полицейского, когда он рассказывал о том, как она умерла. Я знаю, каково это, когда смерть отнимает у тебя что-то ценное.
Полицейские показали мне фотографию убийцы Лайкен. Они спросили, знала ли я его, прежде чем рассказать о том, что он с ней сделал. Я никогда не смогу вспомнить все детали лица этого человека. Возможно, если бы мне показали его фотографию после того, как я узнала, что он у меня отнял, он бы запечатлелся в моей голове.
Бэкет пристально смотрит на меня, и я знаю, что воспоминания об убийце его отца не затуманятся. Когда бы этот момент ни застиг его в будущем, он всегда будет ясно представлять меня в своем воображении.
Слезы застилают карие глаза, и от боли он какое-то мгновение тянется ко мне, чтобы взять за руку. Я делаю шаг к нему.
– Не смей подходить ко мне, – предупреждает Бэкет, и его скорбь превращается в холодную ярость. – Держись от меня подальше, поняла? – кричит он, делая шаг назад, увеличивая расстояние между нами.
Печаль пронизывает меня, как ледяной ветер, и я немедленно отступаю, натыкаясь спиной на стену Избранных.
– Бэк, – утешает Энох, подходя к своему другу. Я вижу, как на губах парня появляется сожаление, но Бэкет обрывает его прежде, чем Энох успевает успокоить его.
– Твой отец сделал это! Это он извращенец, а не мой отец! – бросает обвинение Бэкет, и сочувствие на лице Эноха быстро сменяется негодованием.
Нэш и Каллан встают между своими панибратами, они оба предлагают утешение и пытаются не допустить обострения ситуации, когда Бэкет и Энох вступают в схватку друг с другом. Через минуту они оба замолкают, и напряжение распространяется по всей комнате. Энох достает из кармана свой телефон, и после пары щелчков по экрану раздаются гудки; пронзительный звук прорезает густой туман гнева, который окружает всех нас.
– Да, сын, – отвечает старейшина Клири. – Я могу перезвонить тебе? Сейчас не самый подходящий момент для разговора.
– Пап, я в доме Винны. Она рассказала нам, что произошло.
– Ох, – старейшина Клири явно удивлен. – Ты вместе со своим ковеном? – спрашивает он.
– Да, – отвечает Энох.
– Хорошо, у меня есть ее адрес. Я пришлю к вам паладинов. Они заберут Бэкета, нам нужно задать ему несколько вопросов, чтобы убедиться, что он никак не замешан в том, что сотворил его отец. – Голос старейшины Клири звучит отстраненно.
