Когда все случилось, они находились на узкой извилистой дороге, идущей вдоль Бэтчворт-Хит, и отъехали от дома бабушки всего лишь милю. Энди обогнал огромный грузовик – один из тех монстров, которым давно следовало бы запретить появляться на дороге, – и врезался в «Вольво», двигавшийся по встречной полосе. Все, кроме водителя мотоцикла, намного превышали скорость, а ему ее как раз не хватило. Том слетел с мотоцикла и ударился головой о дерево. Его спас шлем. Энди же мгновенно умер под колесами «Вольво».
Прежде чем Мюррей смог вернуться в колледж, он полгода провел в больнице. У него были сломаны нога, несколько ребер и ключица, а еще – левая рука в нескольких местах.
– Хорошо, что ты не пианист, – сказал ему хирург-ортопед.
Наверное, этот тип думал, что на флейте играют только ртом.
Тем не менее самое гнетущее впечатление на Тома оказали не многочисленные переломы, пусть и серьезные. Трагедией для него стало то, что произошло внутри его головы. Точнее, то, что, как он думал, произошло, поскольку томография головного мозга, сделанная в больнице, показала, что там нет ничего, о чем стоило бы беспокоиться. Да, он не проломил череп, его мозг не был поврежден. Но как объяснить им всем, что он совершенно изменился? Например, вспышки гнева из-за совершеннейших пустяков – это было чем-то новеньким. Да и вообще раздражительность. А головные боли? При этом молодой музыкант потерял все свои амбиции, утратил дух соперничества и самое важное – потерял свою музыку, свою любовь и потребность в ней.
Наконец его выписали. Мизинец на левой руке навсегда остался неподвижным, и рука была уже не той, что прежде, хотя в целом – здоровой. Ему советовали сделать другие операции, но Том вовсе не был уверен, что этого хочет. Он не знал, сможет ли играть на флейте, а попробовать боялся.
Отец сказал ему, что нужно вернуться в университет.
– Мне придется заново пройти весь второй курс, – возразил юноша, – они всегда так делают.
– Ты не узнаешь этого наверняка, пока не попробуешь.
– Мне не дадут грант на то, чтобы я заново проходил курс, а в то, что денежки выложишь ты, я не верю.
Отец ответил, чтобы он не смел говорить с ним в подобном тоне. Тогда Том ушел из дома и переехал жить к бабушке в Рикмэнсворт. Она объявила, что, если ему не дадут грант, заплатит сама, но сначала внук должен написать в университет или позвонить туда. Он согласился, но когда сел за письмо, у него началась жуткая мигрень.
Тайком, когда бабушка куда-то ушла из дома, он попробовал играть на флейте. Это был знаменательный день. Мюррей обнаружил не столько то, что может играть, сколько то, что все еще хочет этого. Поэтому его особенно злила собственная беспомощность. Обладай он достаточной силой, он сломал бы флейту пополам, но левая рука была теперь слишком слабой для этого. Поскольку ему нужны были деньги, он пошел работать в закусочную неподалеку от Бейкер-стрит. У бабушкиных знакомых нашлась маленькая дочь, которая очень сильно хотела научиться играть на флейте, и Том начал давать ей уроки. Родителям ребенка было неважно, что у него не имелось диплома и он так и не закончил курс.
Вечерами, после работы, Мюррей отправлялся на метро от Бейкер-стрит до Рикмэнсворта по линии Амершем. Впрочем, иногда он ехал в центр и бродил там по улицам, особенно в хорошую погоду. Ему нравилось слушать уличных музыкантов, играющих на Ковент-Гарден. Один раз он сходил на бесплатный концерт в Альберт-холл.
