До прибытия «Водолея» на Марс оставалось тринадцать дней.
Глава вторая. Скандальный пассажир
Многие туристы доставляли экипажу массу хлопот. Но немец Олаф Шульц превзошёл всех. Большинство пассажиров читали договор невнимательно, и из-за этого возникали сложности. Немец же, напротив, не просто прочитал этот документ, но ещё и постоянно таскал его с собой, как настольную книгу или фотографию любимой женщины.
За время полёта он успел извести абсолютно всех. Это был мрачный нелюдимый тип лет сорока с неприятным, морщинистым лицом. Шульц почти ни с кем не общался, редко выходил из своей каюты, а если уж и появлялся на людях, то с очередной претензией.
Говорить герр Шульц при этом предпочитал на немецком, который почти никто на борту не понимал. Немца каждый раз приходилось просить «in English, please», и тогда Шульц с видимым усилием переходил на язык международного общения. При этом он нещадно коверкал английские слова и страшно сердился, когда его не понимали. А самыми главными вопросами Шульца были: «Безопасно ли это?» и «Как это работает?
Капитан Самойлов запросил на Земле данные на Олафа Шульца, но результат оказался скучным до изжоги. Шульц возглавлял фирму, которая занималась банковским аудитом. Ни единого примечательного факта в биографии. Трудоголик, женатый на работе. Ни жены, ни детей. Жил в Дюссельдорфе в скромной квартирке. Пятьдесят миллионов долларов, стоимость полёта на Марс, оплатил банковским переводом. Целью поездки указал «развлечение». Но развлекаться на борту при этом даже и не думал.
– Я просто охреневаю с этого херра Шульца! – жаловался капитан Самойлов другу Марку. – Если ты так озабочен вопросами безопасности, так сиди у себя дома за тройным замком. На кой ляд ты на Марс прёшься?!
– Но тут медведь явился в лес? – заметил с усмешкой Кречет.
– Ага, – расхохотался в ответ Станислав. – И с ним в зелёные леса пришла зелёная тоска. Правда, для меня этот Шульц скорее развлечение. Даже интересно бывает, к чему этот Скрудж в следующий раз придерётся. Скорее, без него была бы тоска. Но факт остаётся фактом, – добавил он уже серьёзно: – Что-то тут не чисто.
Марк и сам этого не понимал. Герр Шульц совершенно не походил на романтика, которого манят дальние миры. На авантюриста, решившего усложнить себе жизнь, он не был похож тоже. Он напоминал скорее проверяющего, который искал ошибку в отчётах.
– Ему что, мало всей Земли, чтобы жаловаться? – недоумевал Кречет. – На Марсе он сможет доставать своим ворчанием разве что местные камушки…
– Не камушки, а нас, – мрачно говорил в ответ капитан Самойлов. – Нас он там будет доставать. Типа, Марс недостаточно красный, что за вас ист дас, несите жалобную книгу… Не, я всё понимаю, нормальных людей в природе нет, все немного того. Но этот Скрудж! Куда он попёрся? Зачем?!
Марк лишь плечами пожал. Шут его знает.
Каждому пассажиру, согласно договору, полагался один бесплатный сеанс связи с землёй в неделю. Можно было и чаще, но это – уже за деньги. Но Олаф Шульц и тут нашёл лазейку. Ограничение на количество бесплатных сеансов связи не касалось жалоб на качество услуг. Вот немец и бомбардировал офис Space Trip всевозможными запросами. При этом писал он их, естественно, тоже на немецком.
Единственным пассажиром, с которым у Олафа сложилось что-то отдалённо похожее на дружбу, была Светлана Авдотьина. Она хорошо говорила по-немецки, чем просто растопила сердце угрюмого брюзги. Они часто сидели рядом в кают-компании и что-то обсуждали. Но капитан Самойлов слышал только «айн-цвай-драй», и это его сильно напрягало. Предъявить что-то Шульцу тоже было невозможно, официально запретить разговоры на немецком на борту никому в голове не пришло.
