Краснодар, деточка! - страница 3

Убранство стола являло собой «кулацкий шик»: квашеная капуста, соленые грибы, вареные яйца, сало и прочая не очень изысканная, но аппетитная снедь. Короче не еда, а закуска! Для полной ассоциации на столе не хватало только большой, в четверть ведра, бутыли самогона… Но ее с успехом заменяла огромная лабораторная колба со свеже произведенным «продуктом».

Осмелюсь предположить, стол этот служил местом проведения многочисленных и разнообразных цеховых мероприятий: от дней рождений работников и их поминок, до празднования 8-го марта и профсоюзных посиделок.

С дальнего торца стола расположилась довольно колоритная компания. Во главе стола огромным черным валуном возвышался местный служитель культа – настоятель одного из главных смоленских православных храмов. На его могучей груди и животе горизонтально лежала значительная цепь с распятием… Епископальная бордовая камилавка на его голове по цвету почти сливалась с большим и разгоряченным алкоголем лицом.

По обе стороны от батюшки, как народные заседатели в суде, расположились двое крупных мужчин: справа от священника – главный инженер завода, слева- главный технолог.

В углу, у лабораторного шкафа притаилась черной птичкой Матушка – благоверная супруга Отца-настоятеля. Она постоянно исполняла крестное знамение, скороговоркой произнося при этом тихим, но уверенным голосом только одну фразу:

– Батюшка, грех-то какой, Пост же, Отец родной!

Компания широко и весело отмечала удачную «сделку»: завод отгрузил в епархию цистерну очищенной воды для приближающейся крещенской дистрибуции. Так как переговоры, судя по всему, прошли успешно, настроение за столом царило приподнято-возбужденное.

Увидев нашу делегацию, Батюшка обрадовано протрубил: – C путниками (командировочные тоже путешествуют, как будто) и в Пост выпить – не грех!!

И моментально «махнул» очередную рюмку – Спаси и помилуй!

Матушка, перекрестившись, дежурно проохала из-за шкафа: “Батюшка! Пост же!»

– С путниками имею право!– не терпящим возражений тоном, немного « с нажимом», но задорно парировал поп.

После пятого или шестого тоста «за путешественников» священнослужитель по-хозяйски быстро свернул застолье, и неуверенно поднявшись из-за стола, прогремел ставшую почти хрестоматийной фразу:

– Ну, а теперь поедем ко мне в трапезную и отужинаем! (естественно, чем Бог послал).

Из-за шкафа испепеляющим взглядом зыркнула Матушка, но Отца-настоятеля было уже не удержать. Главного инженера пришлось бросить на поле боя.

Вся компания наша шумно вывалила на морозный воздух, в заводской двор. Крещенское небо над нами было черное и прозрачное, обклеенное белым конфетти звезд…

Я был несколько озадачен, увидев, что крепко выпивший Батюшка лично усаживается за руль своего ВАЗ-2104. Рядом с ним разместился мой старший коллега Сережа Св..ов – мужчина крупный и тоже задорно выпивавший. На заднем сидении, стиснутая с боков мной и главным технологом завода, и от этого еще больше напоминающая черного скворца в тесной клетке, замерла Матушка.

– Ну, спаси и сохрани! Едем ужинать,– выдохнул батюшка и завел машину.

Выпуская в морозный смоленский воздух белые клубы выхлопных газов «четверка» натужно тронулась. Сдвинут с места четыре крупногабаритных тела было для гордости отечественного автопрома сложной задачей. Стекла внутри машины мгновенно запотели и покрылись инеем.

На одном из перекрестков, батюшка не удержал в повороте тяжелогруженую малолитражку, и она медленно, как разворачивающийся на реке плот, въехала в «предусмотрительно» припаркованный у обочины одинокий КАМАЗ. Вся передняя часть нашего автомобиля мгновенно смялась о заднее левое колесо самосвала.