Красные листья Гомбори. Книга о Грузии - страница 4



Где нескончаемые тосты
С бесчисленными поцелуями?
Воздвиглись тусклые блокпосты.
Во власти сумрака белесого
Тбилиси мой… Кому признаться,
Что сердце молнией прорезала
Ночная улица Дзнеладзе!
Что веют взлетами бывалыми
Твои высоты знойно-синие,
Где строятся над перевалами
Оборонительные линии.

2006

Бессюжетная новелла

Я ночевал в Тбилиси у флейтиста.
Случайное знакомство в первый день.
Я помню: было в комнате нечисто,
Прибраться же и незачем и лень.
Был грустен мой нечаянный товарищ,
Перебиравший прошлое в уме.
Уже немолод, нищ и многознающ,
Он русский изучил на Колыме.
А жизнь моя катилась пестрым комом,
Я был незрел, наивен и нелеп.
Но хорошо быть юным в незнакомом
Великом, странном городе судеб!
Мы завтракали сохлым хачапури
И об искусстве спорили, потом
Простились в свежем утреннем сумбуре.
Я позабыл его лицо и дом.
Напутствуемый жалобой дудуки,
Я, выйдя в переулок, полюбил
Все эти краски, запахи и звуки,
Все, что теперь пошло в размол, в распыл.

2008

Грузии

В твой чёрный день грустна Святая Нина,
И, как свеча в монастыре Ботбе,
Горит душа, сливаясь воедино
С твоей судьбой, и плачет о тебе.
Кровавый мир страстей и прегрешений
Всех запятнал, всё сумраком занёс.
Вот и тебя не уберёг твой гений,
Твой крест, повитый золотом волос.
И вновь мелькнёт дорога, убегая
В грядущее, окутанное мглой…
Люблю тебя, а ты уже другая,
Не разлюбить и не вернуть былой.
Но твой Сион, Гелати, Шио-Мгвиме,
Самтавро, Джвари и вершины гор
Останутся границами твоими,
Где не иссякнут натиск и отпор.
Всегда, всегда с тобой граничит небо,
За пеленой твоих веков и дней
Окружена Гергетская Самеба
Всей синевой и совестью твоей.

14 августа 2008

«Вдоль красных и светло-лиловых…»

Вдоль красных и светло-лиловых
Цветов исчерпанного лета,
Средь этих поколений новых,
Учившихся чему-то где-то;
Туда, где шьют, хинкали лепят
И, вопреки войне и дури, —
На этот гам и тёмный лепет,
На звук дудуки и пандури;
Туда, где во дворах зелёных
Замылились, забылись числа,
С бельём и перцем на балконах
Ужалось время и зависло.
По этим спускам и подъёмам,
По улице родной и длинной, —
Брести иным, полузнакомым,
Сквозь пустоту и запах винный.

2009

Из книги «Пустыня»

(2014)

Тбилиси

Балконов щедрая увитость,
Мацонщика тягучий зов,
Тысячелетняя обжитость
Твоих деревьев и домов.
Благословляю с чистым сердцем
Цветы, веревки, простыни
И эти связки с красным перцем,
Твои дворы, твои огни.
Как очарованный мтиулец
Или хевсур, сошедший с гор,
Глотал я жадно гомон улиц,
Окна с окном ворчливый спор.
Жизнь продолжалась как привычка
И продлевалась потому,
Что не кончалась перекличка
И что-то шили на дому.

«Он в сумерках фиолетов…»

Он в сумерках фиолетов
И розоват на заре…
Но только не стало поэтов
И музыки в каждом дворе.
Нет живописцев отменных,
Видевших жгучие сны…
Вялое солнце на стенах
И голоса тишины.
Шорох столетий отцветших…
Ни франтоватых зевак,
Ни городских сумасшедших,
Знавших, что будет вот так.

Тифлис

М.Нинидзе

В мире безмолвном и гулком
Днём и при полной луне
Древним пройди переулком,
Словно в магическом сне!
Там, где блеснёт в новолунье,
Чтобы присниться не раз,
Взгляд бесноватой колдуньи,
Злобное золото глаз.
Или красавицы юной
Нежность тебя ослепит…
Словно бы звук многострунный
В городе этом стоит.
В хоры, застолья, молебны,
В страсти и в сон забытья
Входит хмельной и целебный
Дух твоего бытия.

Батуми

Проходят волны в ровном шуме,
Вдруг пробуждается душа…
Гречанка старая в Батуми
Так благородно хороша.
Из лоджии, плющом увитой,