Видел я честолюбье его и чутьё,
Был он мудр и хитер, а со мной и любезен и кроток.
Но однажды в застолье, как будто бы впав в забытьё,
Римским жестом схватил меня за подбородок.
Впрочем, эта привычка и в старой Колхиде живёт,
Если только, как всё, там не вывелась мало-помалу….
Перед властным визирем, участником шахских охот,
Я стоял, почитая и славу его и опалу.
«Ты меня не забудешь!» – внезапно вскричал, просветлев,
А потом, сквозь меня в отдалённость грядущего глянув,
Невзначай превратился в настенный седой барельеф
И названием стал шелестящей аллеи платанов.
