– На самом деле, где была? Говори?! – зашипел отец.
– Это ты говори, что делал с той потаскухой в машине?! – гневно, но тоже шепотом, воскликнула мама.
Возникла пауза.
Мое сердце пропустило удар.
Неужели Славка прав? Все настолько плохо? Папа изменяет маме?
По моему телу прошла дрожь. Руки стали ледяными, как и кончик носа. Левая щека слегка онемела. Боже, неужели у меня инсульт?! Или инфаркт?
– Какая еще потаскуха? – голос папы стал озадаченным.
– Та, которую ты возишь на работу каждое утро!
– Инесса?
– Вот! Она уже Инессой стала. А раньше ты отвечал на ее звонки «Инесса Львовна»!
– Да что ты такое несешь!
– Что слышал! Сначала в себе разберись, а потом уже ко мне лезь!
– Да я ее пару раз подвез на служебном авто.
– Да хоть тысячу раз! Мне все равно! – последние слова мама будто выплюнула.
– Ну и отлично, – сказал папа.
В спальне послышалось шуршание, и я поспешила в свою комнату. Через пару минут из спальни вышел отец с подушкой и одеялом, и отправился на кухню. А мама погасила свет и легла спать в одиночестве.
Я вернулась в кровать, натянув одеяло до подбородка. Сегодня точно не усну.
Утром встала с тяжелой головой. На всех уроках я боролась со сном. Глаза упорно не желали открываться и фокусироваться на одной точке. Я регулярно заставляла их перестать косить, а мозг умоляла не засыпать. Дома придется все перечитывать и вникать заново, потому что я прослушала все, что говорили учителя и не успела сделать несколько записей. Я даже не записала домашку по физике!
– Поедешь со мной к ведьме? – Машка наклонилась ко мне через стол и впилась в меня взглядом.
– К какой еще ведьме, Марья, как тебя там, Батьковна?! – я сделала круглые глаза.
– Ладно, не к ведьме. К экстрасенсу-медиуму.
– Чего-о-о? – я всмотрелась в подругу, стараясь найти признаки разума, но таковых не находила.
– Чего слышала, Шишкина. Тебе что, есть чем заняться после школы? – на последнем слове Машка вгрызлась в булочку с маком.
Я глянула по сторонам, чтобы нас никто не слышал. А-то примут за умалишенных. Мы сидели в школьной столовой и с аппетитом уминали свой скудный, но вкусный, обед. Повара готовили на редкость вкусно. И соли, как надо и сахару в меру. Да, мера у всех разная, но по мне – идеально. Сегодня из выпечки были булочки с маком, одну из которых взяла Маша, сосиски в тесте, расстегаи с повидлом и пиццы. Из напитков – чай и компот. Люблю сосиски в тесте, но сегодня купила пиццу и компот.
Маша бросила взгляд на белоснежные наручные часы с золотистым циферблатом:
– Через час уже конец уроков. Так ты поедешь со мной?
– Куда ехать-то?
– В «Березовую рощу».
Я отпрянула.
– Ну, Маруська, ты точно ума лишилась. Это же за городом!
Машка скрестила руки на груди. Ее идеально уложенные русые волосы придавали ей сходство с какой-нибудь принцессой из «Диснея».
– Я знаю. Тебя это останавливает? – аккуратно выщипанные брови подруги сошлись на переносице.
– Нет, но… Ха-ха-ха! Маруська, это ж деревня голимая! На чем ты ехать туда собралась, кулёма? – меня распирало от смеха.
Глядя на Игнатьевское серьезное лицо, я не удержалась и разразилась хохотом.
– Какая же ты недогадливая, Шишкина! – фыркнула Машка. – На автобусе поедем.
– На рейсовом?
– Да уж прям! На простом. У восьмидесятого как раз там конечная остановка, Березовая роща.
– Я там не была.
– Вот и побываешь!
Небо затянули серые тучи, но я была одета по погоде – серые приталенные джинсы, рубашка в клетку и черные кроссовки с леопардовыми вставками по бокам. Джинсовку не взяла, зато зонтик торчал из рюкзака. Игнатьева оделась в джинсы с высокой посадкой, блузу цвета пыльной розы и темные ботинки.
