В размышлениях незаметно подошла обеденная пора. К этому времени я уже мог приподняться на подушке, чтобы взглянуть в окно. Через прозрачный занавес было видно часть неба, а также верхушка какого-то дерева. Угол не позволял мне взглянуть на землю, но судя по листьям это было начало весны. Облаков я не видел, как и солнца. Как раз в этот момент дверь распахнулась, и в комнату бесшумно влетел дрон с небольшим контейнером снизу, который, по-видимому, держался на магнитной тяге. Очутившись над моими коленями, он снова взлетел, но уже без контейнера, оставив его на моих ногах. Еда оказалась на удивление вкусной, особенно в сравнении с тем, что я успел попробовать в казахстанских и польских больницах. Мягкое картофельное пюре с подливкой из куриного мяса, дополненное вкусным соусом, скрасило мне очередной час.
Ближе к вечеру вошел доктор, проверил мои рефлексы и посоветовал мне посетить зал физической терапии, чтобы прийти в форму перед завтрашним днем, потому что, на мое удивление, завтра меня уже планируют выписать. Я направился туда практически сразу же, потому что организм требовал движения. Первым делом я прошел через просторные полустеклянные коридоры, отражающие мягкий вечерний свет. По пути красовались арт-инсталляции на тему красоты и сложности человеческого организма, а также зеленые зоны с автоматическими системами увлажнения, создающие ощущение свежести.
Зал физической терапии был поделен на зоны различных уровней восстановления. Я увидел несколько гидротерапевтических бассейнов с разной глубиной и степенями поддержки, предназначенные для уменьшения нагрузки на суставы и мышцы во время тренировок. Рядом работали инструкторы, помогающие посетителям настроить индивидуальные программы восстановления. Кроме того, в центре зала расположились продвинутые беговые дорожки с функцией виртуальной реальности, позволяющие заниматься в различных визуальных и климатических условиях. Я провел большую часть времени на одной из таких дорожек, которая имитировала пешеходную тропинку в тихом лесу осенним утром. Программа позволяла мне не только вести бег или ходьбу, но и наслаждаться звуками природы и менять сценарии окружения, что сделало мои размышления еще более приятными. Настроившись на длительную ходьбу, я неожиданно для себя за несколько часов прошел дистанцию в несколько километров, при этом полностью погрузившись в раздумья о будущем и перспективах, которые меня ждали после выписки.
Мне вспомнилась история из моего времени, что случилась с китайским биофизиком Хэ Цзянкуем. Он помог паре, страдавшей от болезней, зачать первых в мире детей с искусственно измененными генами. Эти дети были здоровы и, как предполагалось, более устойчивы к вирусу иммунодефицита человека. За свои исследования Хэ был приговорен к трем годам лишения свободы. Возникает вопрос: сколько подобных генетически модифицированных детей могли появиться на свет к тому времени благодаря усилиям других ученых-биологов? Разве реально было проконтролировать работу каждого исследователя, чтобы исключить соблазн улучшить чью-либо жизнь вмешательством в ночной тиши лаборатории?
Вполне возможно, что по всему земному шару уже существовали клоны, воспитываемые втайне своими же создателями. С другой стороны, кажется несправедливым, что тысячи, а то и миллионы людей продолжали страдать от заболеваний, поскольку медицинский консенсус боялся непредвиденных изменений, связанных с генной инженерией. Опыт запрета алкоголя, проституции и марихуаны показывает, что запреты не решают проблему, а лишь выталкивают ее в тень. Почему мы считали, что случайная трансформация, вызванная модификацией генов, может быть опаснее, чем мутации от антибиотиков или других веществ, которые мы регулярно потребляли? Сигареты, например, вызывают рак – это смертельная мутация, что подавалась нам на блюдечке уже при жизни, не говоря о том, как она проявила бы себя через два или три поколения.
