Готовя эту книгу, я, к сожалению, не встретил ни одного человека из того первого послевоенного поколения студентов, о которых писал Юрий Трифонов, впоследствии достаточно сурово осудивший себя за излишний оптимизм, хотя и продолживший тему повестью «Аспиранты».
Годы спустя он пытается исправить свою позицию объемным романом «Дом на набережной», жестким рассказом о мрачном времени, где якобы царила духовная безысходность, что, к сожалению, и самого писателя привела к ранней смерти.
Это было не так. Точнее не совсем так. Многие студенты именно того поколения (в него входили и братья Трубилины), преодолев трудности послевоенного периода, с опорой на удивительный оптимизм, вскоре стали выходить на ведущие позиции. Их голос звучал громче, поступь становилась тверже, а свежесть идей и молодая энергия, дополненные профессиональным умением, стали создавать уровень и темп трудовых процессов, что вскоре превратили страну в огромную территорию реального созидания, где «лысенковские идеи» стали лопаться, как мыльные пузыри.
И какие бы камни мы не кидали нынче в то время, оно было прекрасно, хотя бы тем, что, возрождая страну, советский народ растил новое поколение, которое смело брало созидательные дела в свои крепкие руки. Оно, то время, обеспечивалось бесконечностью мирного дня, в котором гармонично сходилось все: работа, любовь, семья, уверенность в завтрашнем дне, а главное – ощущение нужности, где, однако, карьерные лифты еще стояли на первых этажах.
Проще говоря, на твердой земле – в глубинных хозяйствах, заводских цехах, строительных площадках, больничных палатах, школьных классах, там, где лучше всего проверялись способности человека работать на общее благо.
Именно то время абсолютно безошибочно выбирало тех, кто вставал во главе больших трудовых коллективов. Может быть, это был единственный период в нашей истории, когда не кумовство, не протекционизм, не личные симпатии или родовитость происхождения, а именно глубинные качества личности выдвигали на передний край самых ярких и самых убедительных.
По этой причине братья Трубилины, как я говорил, происхождением проще не придумаешь, вскоре после студенческой скамьи попали в фокус общественного внимания, где ценилось главное – способность служить Отечеству не за страх, а на совесть. Сегодня, по прошествии многих десятков лет, можно только удивляться точности таких выборов. Хотя основные критерии оценок самого времени были, на мой взгляд, максимально верными, поскольку всем понятные, и любое высокое назначение почти никогда не вызывало вопросов.
Помимо профессионального потенциала, обязательно оценивался уровень отношений к людям – не тот показной, когда на трибуне один человек, а в руководящем кресле другой, а тот с глубинными качествами от папы и мамы, что и формируют личность, за которой потом идут тысячи и в горестях, и в радостях.
Летом 1954 года Иван Трубилин окончил институт, получил квалификацию инженера-механика, чрезвычайно востребованную профессию. Особенно в сельском хозяйстве, ибо эпоха начиналась весьма интересная, взбудораженная временем Хрущева, к тому периоду ставшего во главе государства. То, что отныне все пойдет иначе, стало ясно в феврале 1954 года, когда дипломники всех вузов еще наводили последние штрихи в своих выпускных работах.
У Ивана Трубилина она была связана с использованием машинно-тракторного парка в условиях широкой коллективизации хозяйств, расположенных в степных зонах Кубани, в основном занятых выращиванием монокультур. Главным образом, конечно, зерновых – озимой пшеницы и кукурузы.
