Опять проходит день неспешный
в клочках линялой синевы.
Быть бунтарём смешно, конечно,
средь равнодушия Москвы.
Обречены на небыль с былью
и на молчание икон,
шагают люди в грязи, в пыли
под колокольный перезвон.
Зачем живём – никто не знает,
но тут и там из века в век
с овечек шкурки обдирает
чужой какой-то человек.
Калек так много и так мало
сообразительных умов.
И вся планета жить устала,
смотрясь в зеркальное трюмо.
Но в Зазеркалье – те же рожи
и равнодушия трезвон!
О, Боже! Мы живём и что же?..
Но где-то слёзы вдруг с икон,
но где-то бабушка украдкой
перекрестит мента вослед.
А наших добрых дел остатки
прольют такой же добрый свет.
И погибает равнодушье,
и уползает темнота,
и кто-то вновь тревожит душу
уже распятого Христа.
