– Слушается дело Ниро Аксела, обвиняемого в хищении ценного ресурса планеты. Господин Аксел украл с места работы люмитист, который скрывал у себя дома, возможно, с целью передачи на черный рынок. Слово предоставляется стороне обвинения.
– Ваша честь, – начал прокурор, – уважаемые господа присяжные, перед нами пример вопиющей алчности человека, с легкостью предавшего самую уважаемую компанию не просто нашей страны Кормонд, а, не побоюсь этого слова, всего обитаемого мира. Господин Аксел долгие годы втирался в доверие, играя на публике роль надежного законопослушного человека. Но когда представился шанс, он, не раздумывая преступил не только кодекс компании, но и пошел против человечества. Мы знаем, что группа заговорщиков, находящихся в международном розыске, ищет способ производить кристаллы, внедрив в них технологию подчинения разума. И последняя трагедия, произошедшая в Альвертоне, яркое тому подтверждение.
Мне хотелось вмешаться и сказать, что за всю свою жизнь ни разу не слышал об этом. Спросите любого, кто меня знал, и он подтвердит, что я никогда не упоминал о заговорщиках. Как можно обсуждать что-то, о чем даже не догадываешься? Но мне не дали возможности высказаться, а конвой приготовился вмешаться. Прокурор тем временем вызвал первых свидетелей.
Ими оказались двое парней, с которыми у нас порой совпадал график смен. Они охотно рассказали, что мое поведение с самого начала выглядело странным. Дословно цитируя «он никогда не общался, был замкнутый и угрюмый. Сам себе на уме». На вопрос, видели ли они меня в день кражи, ответом было «Нет, но мы видели запись в журнале, а после смены он не задерживался на работе. Значит спешил».
– Господа, – задал вопрос судья, – Полагаете ли вы, что господин Аксел был способен на кражу имущества компании, войдя в сговор с тайной организацией?
– Не удивлюсь, что так оно и есть, Ваша честь, – не смутившись, ответил один. Кажется, его звали Вал. – Он всегда был странным.
– Есть ли у защиты вопросы к свидетелям? – спросил судья.
– У защиты вопросов нет, Ваша честь, – ответил адвокат.
А у меня были. Как можно решить обвинить человека в преступлении только на основании того, что я не хотел поддерживать их разговоры о походах в бар, и о том, что они устраивали, когда надирались до потери мозгов? И почему у адвоката не возникло мысли спросить, в каких отношениях мы находились? Даже элементарного «как часто я не поддерживал разговор, и о чем они беседовали» не последовало. Я дернул уголком губ и сжал пальцы в замок.
Тем временем обвинение пригласило следующего свидетеля. Кого они еще нашли? В зал вошел мой менеджер господин Норр. Он бросил на меня взгляд, от которого все сжалось внутри. Потому что маленькая надежда только что разбилась вдребезги. Когда господин Кай Норр заговорил уверенным поставленным голосом, я не верил собственным ушам. Тот, кто совсем недавно хвалил за успехи и говорил об уверенности в моем продвижении, сегодня каждым словом доказывал обратное. С каждым словом он будто стрелял мне в упор.
– Господин Норр, вы, будучи долгое время начальником господина Аксела, считаете ли его проступок преднамеренным действием или импульсивным поступком человека, поддавшегося слабости?
– Ваша честь, – холодно ответил Кай Норр. – Я считаю, что человек, с первого дня знающий устав и порядок компании, должен понимать, что в «Альфороне» нет места импульсивным поступкам. В нашем мире все подчинено строгим правилам, только благодаря этому мы смогли покинуть подземные поселения. Господин Аксел, к моему сожалению, оказался тем, кому не просто нет места на предприятии, подобном «Альфорону», ему не место в нашем обществе! Он считает, что его собственное мнение важнее закона. Сегодня он оправдал воровство, а завтра решит, что может зайти дальше. Он представляет угрозу для Кормонда.
