За окном стемнело. Осенние ночи были еще теплыми. Спертый воздух и резкие перемены в жизни лишили сна. Лежа смотрел в потолок, представляя, что скрывается за плотными облаками.
Утром зашел надзиратель, кинул на койку полотенце и форму заключенного. На серой футболке рассмотрел бирку с номером: А1-70112. Я переоделся, аккуратно сложив свою одежду, которую тут же небрежно подхватили. Как следует поступать? Нужно ли оставаться стоять или не обязательно? Сколько пройдет времени до суда и как он проходит? О судебной системе у меня знаний было немного. Видимо, заметив мою растерянность, охранник соизволил пояснить.
– Ведешь себя тихо. Буйных отправляем в изолятор, и на защиту в этом случае можешь не рассчитывать, – сказал он и посмотрел на номер заключенного. Затем перевел взгляд на меня и снова на номер, заставив напрячься. – Хотя в твоем случае ее и так не будет. Обед и ужин будут приносить в камеру, на еду полчаса. Отзываешься на номер. Если кто заходит, встаешь у стены, руки на виду. До суда здесь. Вопросы?
– Почему мне не положена защита?
– Парень, не знаю, за что тебя взяли. Но такие, как ты отсюда не выходят на своих двоих. Ты – преступник категории А.
Надзиратель вышел, у меня же от новости похолодело все внутри. Я же взял утильный продукт! По сути осколок – это мусор, пусть для кого-то и жизненно необходимый. Чтобы за это лишили элементарной защиты? «Крэп, – выругался я, – что вообще происходит?» Не находя покоя, прошел не меньше трех кругов по камере. Может, я на работе кому-то помешал?
Я сел, уставившись в одну точку. Не обернулся, когда принесли еду. Аппетита не было. Резко стемнело. Сильный порыв ветра ударил по стеклу. Забарабанили капли дождя. На душе было так же мрачно. Я вытянулся на твердой койке, глядя в окно. Усталость все же взяла свое. Не заметил, как уснул.
Подскочил от резкого: «Номер А один семь-ноль-сто-двенадцать, встать!» Было еще темно. Я быстро поднялся и выпрямился у стены. Последовал следующий приказ: «Лицом к стене, руки за спину». Надзиратель надел наручники и указал на выход. Там дожидался еще один. Опять бесконечные коридоры с мигающими тусклыми лампами, низкий потолок, ржавые решетчатые двери отсеков. Остановился на секунду перед бронированной дверью, за которой оказалась допросная. В глаза больно ударил яркий свет. Мне указали на металлический табурет. На стуле напротив сидел офицер полиции, закинув ногу на ногу. Без приветствия он начал с вопроса:
– Вас арестовали за воровство люмитиста. Признаете это?
– Осколка, который отправляют в утиль, – поправил я.
– Тем не менее, минерал сохраняет ценность независимо от формы. Кому вы хотели его продать?
– Никому, – посмотрел в глаза, несмотря на то, что почти не мог разглядеть лица. – Я хотел помочь деревне, пострадавшей от мародеров. Лимит на покупку лицензионного кристалла у меня уже исчерпан. Вы же знаете новости об Альвертоне.
– Хватит изворачиваться! – резко поднялся тот, подойдя вплотную. – Повторяю, кому ты хотел сбыть минерал? Имя!
– Никому! – громче, но не переходя на крик, повторил в ответ. Резкий переход на ты мне совсем не понравился. Взглянув на офицера, добавил: – Вы обвиняете меня в том, чего я не совершал. Я никогда не имел никаких дел с криминалом. Запросите биографию у начальства. С моей работой это легко проверить.
– Врешь! Не хочешь по-хорошему? Мы заставим тебя говорить в любом случае.
