История третья, очень короткая, но крайне драматичная
– А-А-А!
– Голову пригни, Юм!
– А-А-А-А!
– Санья, не ори мне в ухо!
– А-А-А-А-А-А!
– Да замолчите вы оба!
Они неслись в кромешной темноте, гремя на стыках. Было шумно, страшно и пыльно, а потом впереди возникло и быстро приблизилось световое пятно. Друзей затрясло ещё сильнее, свет резанул глаза, и они вылетели на поверхность. Сухобоб выскочил из замаскированного устья стартовой шахты, пролетел по воздуху, разломился пополам и зарылся в какие-то на редкость колючие заросли.
Наступила тишина. Только какая-то пичужка пиликала вдали. В голове звенело, а сверху качалось что-то огромное, синее и пустое.
Небо, подумал Тим, это же небо. Не ясное, но всё-таки высокое. По небу тихо ползли серые с зелёным отливом облака.
Тим вылез из остатков сухобоба и выплюнул землю, паутину и прочий мусор – похоже, в трубах Вертушки не прибирались с прошлого праздника Сева. А он как командир гильдии Последнего одуванчика сидел первым. И, получается, собрал весь сор.
«Меня что, Юм своей невезучей долей заразил?» – подумал Тим.
Он откинул обломки сухобоба и вытащил Санью.
– О, Тимчик, – слабо сказала Санья. – Мы уже наверху?
Тим хотел ответить, но огляделся и упал в кусты вместе с ней в обнимку.
История четвёртая, в которой Тим и Санья спасаются от цаков, а Юма снимают с дерева
Отважный командир гильдии Последнего одуванчика Тим Корешков лежал в кустах. Он лежал не просто так, а со смыслом – одной лапой прижимал голову Саньи, а второй пригибал к ним ближайшую ветку с пыльной зеленью. Над ними злобно щёлкал клювом цак – да такой здоровенный! На картинках они выглядели намного меньше. Конечно, была у них в школе механическая модель цака, но предыдущие поколения кролов её давно поломали, и теперь она могла только качаться вперёд-назад и разевать клюв.
А этот цак был живой, злой и очень активный. Один клюв у него был больше среднего крола (без учёта ушей)! Цак топал огромными ножищами, рыл землю тупыми когтищами и был крайне раздражён. Маленькие глазки горели огнём, розовый язык трепетал во рту, он втягивал воздух, но никак не мог разобрать – куда же подевались три крола, которые были у него под носом?
Кусты шатались, цак топал и клекотал от ярости. Ещё немного, и он их найдёт! А не найдёт, так раздавит, махина близолапая!
Тим не колебался. Пришло время использовать его командирскую счастливую долю. Он вытянул правую лапку и хлопнул о землю. Шёрстка у него заискрилась всеми цветами радуги, в воздухе раздался лёгкий треск, и цак, который угрюмо рыл землю, вдруг подпрыгнул, заорал от боли и бросился наутёк. Следом со злым звоном помчались подземные осы, гнездо которых он только что разорил неуклюжей лапищей.
Тим вывалился из кустов и упал на сухую траву. Отдышался и подскочил. Он командир гильдии Последнего одуванчика, а валяется как снулый снуль. Непорядок!
– А помочь товарищу? – поинтересовались в кустах.
Тим вытащил Санью.
– Думала, сожрёт нас. – Санья смотрела в небо радостными до изумления зелёными глазами. – Слопает и хвостов не оставит.
– Цаки кролов не едят, – хмуро сказал Тим, глядя на исчезающее вдалеке облако пыли. Подземные осы кусают быстро, больно, все сразу и до победного конца. А ещё они возвращаются к своему гнезду. И когда осы вернутся, они будут очень, очень злы.
– Вовремя ты нас спас. – Санья отряхивала белоснежную шёрстку, но получалось плохо. Пыль верхнего мира прилипала к волоскам, и Санья была уже не белой, а кремовой. – Моей доли на ос не хватило бы, – сказала она. – Ты везучий. Поэтому и командир.
