Определенно следовало уйти в тот же миг, как Рордин сюда заявился.
– Как я уже сказал, ты – загадка. А люди боятся загадок, Орлейт. Они начинают все искажать, лишь бы придать происходящему смысл. Не хватало, чтобы на моей земле и дальше царил раздор. – Рордин подается вперед, ставит локти на стол, сцепив руки в замок. – Мне нужно, чтобы они увидели, что ты – это просто ты. И ничего больше.
Желудок вдруг тяжелеет, меня вот-вот стошнит медовыми булочками прямо на стол.
Просто я.
Ну да.
Опускаю взгляд в тарелку, сглатываю комок желчи, подкативший к горлу.
– Ненавижу толпы.
Произношу слова тихо, но четко. Их цель – дать отпор кружащему хищнику.
Впрочем, это не совсем верно. Мне нравятся толпы, пока я наблюдаю за ними издалека.
Но Рордин говорит, что я должна стать их частью.
– Я известил тебя сильно заранее. Не обязательно оставаться на балу долго, но присутствовать ты будешь.
С тем же успехом Рордин мог бросить меня на произвол судьбы в лес, чтоб меня пожрала заживо древняя листва. Это он тоже способен устроить.
В конец концов, я его подопечная.
Это я вторгаюсь в его жизнь, а не наоборот, поэтому мне и правда следует стараться быть посговорчивей. Бал меня не убьет, а вот пинок за Черту безопасности – вполне.
– Еще что-нибудь? – цежу я, отдирая ногти от истерзанных ладоней.
У Рордина трепещут ноздри. Самую малость, но я замечаю.
– Я поручил портному сшить тебе… – он прочищает горло, – платье.
Пялюсь на него, широко распахнув глаза.
Бейз тихонько хмыкает, и я ловлю себя на сожалении, что на столе не лежат ножи и вилки, которые я видела в книгах с картинками, – утварь, которую Рордин запретил держать в замке. По всей видимости, когда я была маленькая, звук их скрежета по посуде заставлял меня свернуться калачиком под столом с хлещущей из носа кровью, но ими было бы очень удобно пырнуть этих двух мудаков, чтоб так явно не веселились на мой счет.
– Его помощница готова снять с тебя мерки в полдень и сделать выкройку.
Прелестно. Еще одна пытка.
– Дольси всегда меня колет. А Говард не может?
Он еще ни разу не пустил мне кровь, когда подгонял штаны. У него нежные руки. А вот Дольси…
Уверена, у нее на меня зуб.
– В полдень в портновском крыле тебя будет ждать Дольси.
Уже открываю рот, но простой наклон головы Рордина, почти кошачье движение, заставляет слова застрять, не миновав губ.
Резко выдыхаю и смотрю на закрытые двери, дрыгая под столом ногами.
Мне нужно убраться отсюда.
– Все? – Интересуюсь, не глядя, и понимаю, что Рордин кивает, по тому, как спадает между нами напряжение, будто кто-то взял клинок и разрубил эту связь.
Подхватываю с пола сумку и стремительным шагом по прямой удаляюсь в поисках глотка свежего воздуха для окаменевших легких и по пути утаскиваю с тарелки Бейза яблоко.
– Эй!
– Сам ты эй, – бормочу я.
Вместе с каждым полным разочарования движением бедер покачивается тяжелая копна моих волос.
– Я думал, ты ненавидишь яблоки!
Двое крепких слуг распахивают двери, и меня окутывают лучи солнца. Сверкаю через плечо ухмылкой.
– Их любит Кай, – подмигиваю я Бейзу и, выходя, слышу, как ворчит Рордин.
