«Вот бы он приехал ко мне в Предфор», — мелькнула быстрая мысль. Но я была уже не настолько ребенком, чтобы не понимать, что этого никогда не произойдет. А еще я знала, что сегодня мы видимся с ним в первый и последний раз.
Стало грустно и одиноко.
— Отстриги их. Зачем мальчишке такие длинные волосы? Тебя засмеют, — со злостью произнесла я, садясь на крышу и обнимая колени, когда шум внизу затих.
Я соврала. Как раз потому, что они мне, наоборот, безумно нравились.
— Верни мне мой кулон, — требовательно протянула руку, не смотря на сидящего рядом. И удивилась, позорно шмыгнув носом: — Что ты делаешь?
Мальчишка возился, развязывая тугой шнурок плаща. Совсем скоро в его ладони лежала подвеска — ворон с распростертыми крыльями и острым клювом. Птица была гораздо массивнее тонкого полумесяца, зажатого в его руке, но размер звеньев в цепочках был одинаковым, и различались они только цветом металла.
Он повернулся спиной, копошась, а когда вновь оказался ко мне лицом, то с самым довольным видом сжимал две подвески, теперь поменявшиеся цепочками. Ворону — светлая, луне — темная.
— Держи, — лишь теперь вернул он мне украшение. — Это мелочь, но пусть напоминает обо мне и об этом дне.
Я забрала кулон, зажимая новую цепочку меж пальцев. Сердце гулко стучало.
— Спасибо, — пробормотала я, представляя, как через много лет, когда уже вырасту, буду вспоминать об этой случайно встрече. Всего лишь цепочка, но она стала чем-то большим… Она стала символом.
Прощались мы спешно — нас потеряли родители. Я слышала зов своего отца, что доносился с другой стороны улицы и практически тонул в гомоне ярмарки. Царил разгар дня, и торговля процветала. Толпы людей, ходившие по улицам, точно течение реки, уносили за собой. Стоило только разойтись, и, оглянувшись, я увидела лишь незнакомые лица.
Я запомнила яркое солнце того дня, облака, невесомые и полупрозрачные, лишь легкой дымкой порой прикрывавшие светило, аромат душистых яблок, корицы и лаванды. Запомнила, как ругал меня переживавший отец, а остыв, потом так же заливисто смеялся, когда я рассказала ему приключившуюся историю. Но вот как выглядел тот мальчишка, вскоре забыла. Он просто остался светлым воспоминанием, которое сохранилось со мной навсегда.
2. Глава 1 Сорол
На первый взгляд Сорол почти не изменился, разве что чуть разросся — деревянные домики беспорядочно выстроились дальше по течению одноименной реки. Многие крыши, покрытые красной глиняной черепицей, были оплетены цветущим вьюнком, в воздухе царила обычная для здешних мест влажность.
У каждого дома, под самым козырьком, висел пучок лаванды, а над окнами внутри жилищ часто виднелись ловцы снов, которые были так популярны в Исонии, где люди верили, что они сдерживают дурные сны.
Я шла по знакомым улицам, будто оцепенев изнутри. Разглядывая часто попадающиеся рисунки на стенах, где от девичьего лика, начертанного белилами, расходились, подобно солнечным лучам, линии. Последние порой заменяли бабочки, что облаком взвивались к ее голове и окружали, создавая подобие венка. Но сильнее всего меня потрясло высокое засохшее дерево с мощным стволом, ветви которого в мое время едва проглядывались из-за густой листвы. Теперь оно стало памятником, и на коре его вырезали имена погибших. Имен было не так много — пара десятков, но для города, соседствующего со светлой обителью Сорель, и этого оказалось достаточно, чтобы понять, насколько выросло влияние тьмы на землях Исонии за прошедшие годы.
