Кровь и тени Эльдранора - страница 22

Эль и вино щедро струились в деревянные кружки, кувшины, словно дворцовые виночерпии, предлагали прикоснуться к радости этого вечера. Пар поднимался от горячих напитков, кружки кочевали от рук к рукам, подобно талисманам, объединяющим души за столом. Рядом с ними лежали резные ложки, будто доставшиеся по наследству от древних мастеров, – они подхватывали угощения с лёгкостью, рожденной доверием и обжитостью этого мира.

Эйден, сидевший в стороне, на этот раз не чувствовал себя чужаком. В этих простых стенах он видел изобилие, какого не встречал в суровых краях своих недавних странствий. Каждое блюдо, каждый кубок было не только питанием, но проявлением доброты и заботы, того единства, что сплеталось невидимыми нитями между людьми за столом. Эйла, возглавлявшая этот праздник, вкладывала в каждое угощение частицу души. Сегодня её глаза сияли, будто она сама была хозяйкой неба, одарившей гостей теплом и спокойной уверенностью.

Сигмунд, приподняв кубок с элем, слегка кивнул Роду. На мгновение голоса стихли, как будто сама тишина была ещё одним гостем этого вечера. За простым жестом крылась благодарность – за вечер, за саму возможность собраться вместе, за мягкий свет, отражающийся в стенах трактира и в сердцах присутствующих. Это был не просто ужин, а высшее таинство жизни, свидетельство победы над холодом, одиночеством и страхом, что остались за дверью.

Эйла, сидя во главе стола, взглянула на каждого – на Рода, Сигмунда, Сэма, Торстена, Калада и Эйдена – и в её взгляде отражались нежность и забота, словно она читала в душах собравшихся невидимую книгу добрых историй. Протянув руку к Роду, она связала их судьбы жестом старше любых слов. Род, следуя её примеру, передал прикосновение дальше, и вскоре все за столом сомкнули руки в единый круг, в обруч взаимной поддержки и любви. Эйден, привыкший к одиночеству, удивился тому, как легко и естественно он вошёл в этот живой круг, чувствуя, как тепло перетекает из ладони в ладонь, сплавляя их души в нечто целое.

Тишина наполнила зал, будто густой мёд, таящий в себе тайну бытия. Лишь потрескивание поленьев в камине и едва слышный скрип деревянного стола сопровождали этот момент, подобно далёким напевам лесных духов. Тёплые отсветы пламени плясали на лицах, и Эйден видел, как свет и тень становятся соучастниками таинства, подчёркивая глубину связи, что родилась в эти мгновения.

Приподнимаясь с царственным спокойствием, Эйла подняла взгляд к тёмным деревянным балкам, точно ища в их старых трещинах древнюю мудрость. Её голос, мягкий и проникновенный, раздался в тишине, словно давний гимн, прозвучавший впервые:

– Великие, мы благодарим вас за этот мир, за эту возможность делить тепло и безопасность под одной крышей. Благодарим за вашу щедрость и милость, за пищу, что питает наши тела, за дом, ставший убежищем от ветров и метелей. Пусть ваши взоры останутся над нами, а ваши руки укрепят наши семьи. Да будет благословен каждый миг покоя и радости, каждый момент дружбы, что скрепляет наши сердца этой ночью.

Её слова были просты, но звучали как священная молитва, рождая невидимые лучи благодарности, что наполняли зал ласковой, почти осязаемой теплотой. Даже Эйден, не склонивший голову ни перед какими богами, ощутил странное волнение в груди. Это была не показная вера, а искреннее признание ценности мира, тёплого очага и надёжных рук, сомкнувших круг вокруг стола.