Кровь и тени Эльдранора - страница 20

Новый житель этих мест, ещё недавно чужак, смотрел на эту картину с безмолвным восхищением. Из труб маленьких домиков шёл дым, наполняя воздух ароматом горящих дров, свежеиспечённого хлеба и жарящегося мяса. Закутанные в меха мужчины занимались украшением центральной площади: они развешивали гирлянды, зажигали костёр, вокруг которого уже собирались люди. Этот огонь был не просто источником тепла, а сердцем деревни, её центром притяжения.

Дети с криками играли в снегу, бегали, бросались снежками, строили крепости. Их звенящий смех контрастировал с тихой величавостью зимней природы. Взрослые, собравшиеся у костра, раскладывали хлеб, сыр, фигурки – символы благодарности Великим духам за ещё один прожитый год. Молчаливый защитник Торстена чувствовал особую значимость этого ритуала: для здешних людей праздник был не просто забавой, а частью их сути – возможностью сплотиться перед лицом холода.

Сигмунд остановился на мгновение, оглядывая всё вокруг с лёгкой полуулыбкой:

– Так здесь всегда, – заметил он. – Мороз не отнимет у нас праздника и благодарности Великим. Для нас это не просто обряд, это то, кем мы являемся.

Эйден, кивнул, прислушиваясь к словам спутника. Он понимал, что для этих людей деревня – не просто место на карте, а дом в самом глубоком смысле этого слова. И он, тихий странник, теперь был частью этого мира, пусть и неосознанно.

Они направились к мясной лавке в конце деревни, на вывеске которой красовался резной бык. Внутри было тепло, пахло дымом и свежим мясом. Мясник, мужчина крепкий и рыжебородый, взмахнул рукой приветственно:

– Как раз вовремя! Всё готово – свежее мясо и святого дерева достаточно. – Он выложил перед ними толстые куски окорока и грудинки, аккуратно завернутые в ткань, показал поленья святого дерева. – Сегодняшний день особенный. Святое дерево будет гореть ярко, и Великие услышат наши молитвы.

Эйден ловко подхватил провизию, укладывая её в сани. Сигмунд осмотрел поленья, кивнул довольно: древесина оказалась отменной. Мясник проводил их до двери:

– Этот праздник – напоминание о силе нашего единства, – сказал он, улыбаясь добродушно. – Каждая зима – испытание, но мы выдерживаем его вместе.

Парень его спутник, казалось, понимали это без слов. Они покинули Роискуд, нагруженные провизией и поленьями. Сани скользили по снегу легко, почти беззвучно. Мороз больше не казался столь злым, будто исполненный ими долг привнёс в душу спокойствие и тепло.

Сигмунд оставался немногословным. Он время от времени оборачивался, проверяя, справляется ли немой товарищ с санями. Но никаких слов не было нужно. Это было молчание взаимопонимания, подобное безграничной тишине заснеженного леса.

На ветвях елей тяжело лежал снег, местами ветер шелохнёт его – и тот вспыхнет в лучах солнца крошечными искрами. Когда-то этот мир казался чужаком холодным и враждебным. Теперь же он чувствовал пульс скрытой жизни и видел, как мороз и тишина могут стать союзниками, а не врагами.

В конце концов, они шагали уже не как случайные спутники, а как люди, принявшие эти земли – её морозы, её тишину, её праздники и традиции – в своё сердце. И молчаливый Эйден знал: теперь он действительно дома.

Когда до трактира оставалось совсем немного, Сигмунд неожиданно заговорил. Его голос звучал негромко, но уверенно, словно он делился чем-то важным:

– Ты прошёл долгий путь, Эйден. Но теперь, возвращаясь сюда, знай: это уже не просто таверна. Это твой дом.