– Именно! – воскликнул Киган ап Конайлли, законный, по его словам, король гаэлов. – Ублюдки и есть. Убили отца, заняли трон, меня в рабство, ну ты сам знаешь.
– Про отца ты не говорил, – заметил я.
Киган махнул рукой.
– Старик был не в себе последние пару лет. Даже и не понял, наверное, что его убивают.
– Соболезную, – произнёс я. Мне самому довелось потерять отца – его задрал медведь, когда мне было восемь, и я его почти не помнил.
– Мне не нужны соболезнования и причитания, Ламберт, – процедил Киган. – Мне нужны мечи и топоры, союзники и полководцы.
Его глаза блестели странным огнём, и мне снова показалось, что он на грани безумия. Может, так оно и было.
– Ничего, скоро всё изменится, – он хлопнул меня по плечу. – Мы с тобой ещё покуролесим. Будем есть на золоте, спать на золоте, срать на золоте! Ты же мой первый соратник!
– Я думал в деревню вернуться, – произнёс я. – Родичи там. Мамка, братья. Тяжко им без меня, наверное.
Король нахмурил брови.
– Родичей забывать нельзя, это да. Только что ты в своей деревне делать будешь? Навоз ковырять? – сказал Киган. – Ты воин. Как есть, воин, духи кому-попало такой меч дарить не станут. Подумай, Ламберт, подумай.
Доля правды в его словах была. Как раз таки чтоб не ковырять навоз и не крутить хвосты коровам, я с малолетства просился в патрули, на охоту, упражнялся с мечом. Я хотел быть воином, а не земледельцем.
– Кстати, о мече, – произнёс гаэл. – Дай-ка поближе взглянуть, а то так и не рассмотрел толком.
Я протянул меч рукояткой вперёд. Киган осторожно, затаив дыхание, взял его обеими руками, попробовал на остроту, вскрикнул, сунул порезанный палец в рот, и вернул меч обратно.
– Не даётся! – усмехнулся он. – Знатный подарок тебе духи сделали. Королевский. Такому клинку и имя подходящее нужно.
Я уже думал об этом. Как в старых легендах, подарок от призрака, заговорённое оружие. Во всех историях у таких клинков есть имена. Вздох Змея, клинок легендарного воина Утреда; Ледяная Скорбь, меч, дающий власть над мёртвыми; Несущий Бурю, постоянно требовавший новой крови.
– Призрачный Жнец, – произнёс я после недолгой паузы.
– Да, фантазией ты не отличаешься! – расхохотался Киган. – Призрачный Жнец! Не должен такой клинок ржаветь в ножнах, пока его владелец пасёт коз. С таким клинком надо армии вести.
– Уж не хочешь ли ты…
– Нет! – перебил меня король. – Если бы духи хотели, чтоб я этим клинком владел, я бы его и нашёл. Я тебе, конечно, завидую, но ты сам видел, мне твой Призрачный Жнец в руки не даётся.
Я замолчал, пристыженный. Мне показалось, что я оскорбил друга пустыми подозрениями, и от этого на душе заскребли кошки. Какое-то время мы шли молча.
– Чую, дымом пахнет, – сказал король.
И в самом деле, к запахам разнотравья начал примешиваться едва различимый запах дыма. А значит, скорее всего, где-то поблизости есть человеческое жильё. Через пару часов мы увидели впереди, на горизонте, засеянные поля. А потом мы увидели деревню.
«Гость в дом – счастье в дом.»
– теурийская поговорка.
«Доброму гостю пива налей,
Гостю лихому – сорок плетей»
– теурийская поговорка.
Я родился и вырос почти в таком же селении, как и это, на северных рубежах Теурийской империи. Жили в этих негостеприимных краях примерно одинаково, и заселялись северные границы (да впрочем, и остальные границы) одинаково. Какому-нибудь отличившемуся воину, чиновнику или купцу в награду за какой-нибудь подвиг даровалась земля на окраине мира, подъёмные на первое время и дворянский титул всадника с указанием хранить и беречь императорский подарок. Новоиспечённому дворянину ничего не оставалось, кроме как ехать на новую землю и осваивать необжитые места, одновременно неся пограничную службу. Так, постепенно, пядь за пядью, империя прирастала границами.
