– Сейчас… – пробормотал Дэниэл и достал из внутреннего кармана бумажник.
Он протянул ей шесть сотен, а она, отсчитав сдачу, вернула её пятёрками и двадцатками, после чего передала букет, держа его в обеих руках.
– Спасибо.
– Приятного вечера, – ответила она с добродушной улыбкой.
Поджав подбородок, Дэниэл кивнул ей на прощание и отправился на выход.
Дзинь… – вновь раздаётся у него над головой, и Дэниэл выходит под потоки ледяного дождя.
Прохладные капли воды снова заструились по его лицу, а телом он ощутил неистовые порывы ветра, пытающиеся его снести.
Но не успевает он продолжить путь, как замечает бездомного, которого он подметил ещё при входе в магазин, но не обратил тогда на него особого внимания.
Старик сидел неподалёку возле здания на размоченном куске картона и прикрывался от дождя проржавевшим металлическим листом.
– Эй, отец! – Дэниэл перекрикивает шум дождя приближаясь к нему.
Из-под гнутого металла поднимаются усталые, голубые, как океан, глаза, словно окантованные узорами из глубочайших морщин.
– На, возьми, – Дэниэл достаёт только что убранный бумажник. – Сходи куда-нибудь, обсохни и перекуси…
Обтекая водой, будто стоя под душем, он протягивает неумытому бродяге всю наличку, которая у него осталась, а тот вяло, но не раздумывая ни секунды, забирает деньги, по-прежнему придерживая металлический лист одной рукой. Однако стоило ему оценить количество и номинал купюр, как глаза старика тут же округляются:
– Тебе что, деньги совсем не нужны? – подаёт он изумленный голос.
– Ага, – отвечает Дэниэл и, сунув бумажник обратно в карман, продолжает движение. – Туда, куда я направляюсь, они мне больше не понадобятся… – бормочет он уже себе под нос.
– Благослови тебя Господь, сынок! – кричит старик ему в спину.
Но Дэниэл не проходит и пяти шагов, как снова останавливается, перед этим опустив взгляд на наручные часы.
Крупные капли дождя, успевшие упасть на стекло, искажают циферблат и стрелки, но и с ними всё было понятно:
«Ого, я так и опоздать могу… – подумал он. – Время, куда же ты летишь?..»
А уже в следующую секунду он оборачивается на старика:
– Слушай, отец! – кричит бездомному, который всё продолжает мять наличку в грязных руках. – Ты всё-таки не одолжишь мне двадцатку на такси?
В глубине синих глаз появляется алчный блеск, после чего взгляд старика снова опускается на баксы…
– Спасибо, что остановились.
Дэниэл хлопает дверью, запрыгивая в такси.
– Не за что! Ну и погодка сегодня, да? – спрашивает мужичок за рулём под звонкий бой капель дождя по крыше и нажимает на газ.
Машина трогается с места и приводит океаны луж на проезжей части в движение.
– Куда едем? – спрашивает водитель, поправляя зеркало заднего вида так, чтобы через него было лучше видно пассажира.
А щетки стеклоочистителя, включенные на полную мощь, непрерывно мотаются из стороны в сторону, издавая скрипучий звук:
Фью-фью… Фью-фью…
– Знаете ресторан на Сансет-авеню?
– Это который на первом этаже старого небоскреба?
– Ага.
– Тогда знаю. Но никогда в нем не был…
Тон водителя располагал к продолжению пространного разговора, но у Дэниэла не было желания его поддерживать. Поэтому он, поправившись на уже промокшем сидении, перевёл глаза в окно – на город, утопающий в осадках. Однако таксист не унывал: он потыкал что-то на телефоне, закрепленном на торпеде, а затем кинул взгляд назад и, увидев промокший букет у пассажира на коленях, поинтересовался:
