Девушка посторонилась, освобождая проход, и я неуверенно шагнул в сумрак. Над головой звякнули колокольчики. Негромко, но все равно неприятно отдалось в ушах. Я постоял немного, давая глазам привыкнуть к полутьме. Внутри оказалось чуточку прохладнее, нежели снаружи, но все равно душно. Тем не менее я выдохнул с небольшим облегчением. Окон не заметил, зато увидел прямо посредине парочку соломенных циновок, они аккуратно лежали на полу друг напротив друга. Слева у стены вырисовывались очертания очага, похожего на кирпичный мангал. А справа – некое подобие кровати, вид которой доверия отнюдь не вызывал.
– Майнг, – услышал нетерпеливое за спиной.
– Да вхожу, вхожу, – проворчал я и сделал пару шагов, остановившись в центре комнаты, стараясь не наступить на циновки, а то мало ли, какие у этих чудиков обычаи. Порежут еще тем страшным черным ножом.
Только сейчас заметил, что из комнаты влево ведет еще один проход. Наверное, там спальня или типа того. Хрен разберешь этих туземцев.
«Очкарик» зашел в дом. Следом, скромно потупив взор и держа корзинку, показалась девушка.
– Майнг, – ткнул туземец в угол, где стояла кровать.
Я выпучил глаза:
– Я? На нее?! Она же развалится нахрен!
Индеец сдвинул брови и крепче сжал копье, ясно давая понять, что сюсюкаться не намерен. Похоже, выбора не оставалось. Простонав, я подошел к ложу. С виду оно было скреплено из каких-то тонких прутиков, то ли ива, то ли тростник.
«Лягу и сломаю себе хребет».
– Майнг!
Я вздохнул и осторожно присел на краешек. Кровать сразу прогнулась, словно старый матрас. На лбу выступил пот, сердце подскочило. Однако ложе, на удивление выдержало. Было жестковато, но выбирать не приходилось. К тому же я устал и чувствовал себя просто омерзительно. Осмелев, лег целиком и закинул ноги. Туземец тут же подскочил и начал крепко опутывать мне стопы. Пикнуть не успел, как вновь был связан по рукам и ногам.
– Ахрнеть не встать, – прохрипел я, – а вы не очень гостеприимный народец, а?
Индеец не ответил. Пронзив меня пристальным взглядом, он осторожно положил сумку на пол неподалеку и скрылся в соседней комнате. Девушка же начала доставать тушки кроликов из корзины и раскладывать рядом с очагом.
Я напряг мышцы и попробовал ослабить путы. Выглядели те не шибко толстыми, может удастся их разорвать? На лбу выступила испарина. Затекшие ладони и усталые ступни плохо слушались, в кожу будто сто иголок воткнули.
«Петухи проклятые…».
Спустя минуту бесплодных попыток стало очевидно – хрупкая видимость веревок оказалась обманчивой. Они даже не шелохнулись, когда я дергался.
«Говно…».
Прислушался. Если не считать копошения индианки да щебетания птиц и криков обезьян, ничего не было слышно. Раскрашенный туземец, скрывшийся в соседней комнате, вел себя тихо. Может уснул?
«Да и насрать…».
Несмотря на легкий туман, обволакивающий разум, да боль в горле, я решил обдумать положение. Все равно большего не оставалось.
«Итак, вряд ли это место для съемок фильма или затянувшийся розыгрыш на телешоу».
Первые сомнения, что я попал куда-то не туда, появились во время созерцания здоровой пирамиды на берегу. С тех пор они только крепли с каждым часом.
«Ахренеть, но как это возможно вообще?! Это ж бред полный!».
Однако все, что представало предо мной, точно не являлось бредом или белой горячкой. Я отчетливо различал запах готовившегося мяса и методичное шварканье ножа. Видел спину точеной индианки, которую облегала зеленая накидка. Ощущал крепкие путы на руках и ногах. Точнее… уже нет. Конечности окончательно затекли.
