Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 - страница 35



, но как же мало в этих переводах новых для русского языка звучаний, всей инструментовки, выработанной вековыми культурами переводимых авторов, своеобразия национального в области мысли и проч. Получается нивелировка под уровень, хотя и очень высокий, русской литературной культуры, а иногда и литературной моды и молвы.

Первое из стихотворений (Осенний ветер у меня в саду175) полно подлинной поэзии. Красива сама мысль. Однако «Тоска в душе, и мысли в беспорядке» – эта фраза не имеет никакого отношения к стихам, это проза и притом обыденная. «Цветы на грядке» тоже не совсем удачно, мы больше привыкли к цветам в поле или на клумбе, а вот овощи привыкли видеть на грядке. Что хорошо безо всяких «но», это «отцветшей жизни помертвелый шорох». Тема второго стихотворения разработана глубже, но есть какое-то противоречие между раздумчивым, мечтательным, почти элегическим духом стихотворения и бойким, чуть-чуть не частушечным ритмом его. («Цвет небесный, синий цвет, полюбил я с малых лет…»). Неужели это ритм подлинника?

Во всяком случае, спасибо тебе за эти стихотворные строчки, а себе прошу прощения за литературный экскурс, которым я соблазнился. Посылаю и тебе несколько переводов из Шекспира. К ним, при всех их достоинствах, также относится сказанное здесь о новых переводах вообще. У меня пока нет ничего нового. Усиленно занимаюсь подысканием квартиры для нас. Я категорически решил для себя, что после октября ты в Ленинград не вернешься, а если вернешься, то для дел, а не для того, чтобы жить. Родная Наталинька, целую тебя, до скорого свидания. Может быть, вечером еще тебе напишу. Люблю и жду. Саня.

[Очень радуюсь за Юру и всю его семью. Мой привет им!]

Напиши мне, как скоро доходят письма, посланные авиапочтой?

№ 259. Н. В. Ельцина – А. И. Клибанову

7/IX.46 г.

Родной Санечек, вчера отправила тебе заказным большое письмо (авиа – не приняли), а сегодня получила от тебя открыточку – от которой стало грустно и досадно, ну, как ты можешь сомневаться даже на секунду в моем чувстве к тебе, которое с каждым днем делается только все более интенсивным и живым. Разве я могу об этом написать. Не пишу просто от того, что слишком много нужно мне тебе сказать. Ту неделю я еще при этом слишком заработалась. Сегодня устроила себе «выходной» день – поехала в магазин, привезла продуктов, варю обед. Купила бруснику с яблоками – и вечером буду варить варенье. По мере сил я все время стараюсь регулярно кормиться. Как мне хотелось бы угостить тебя этим вареньем.

[Вчера была с Валей на «Маугли» – хорошо – но лучше Алладина не видела.]

Санек, нужно очень серьезно взяться за наше устройство в Москве. Нужно иметь все же комнату. Удалось ли тебе найти что-либо – где можно снимать временно? В связи с тем, что место для работы я не смогу иметь в связи с ликвидацией свободных ставок – будет много разных осложнений. Как я смогу перевести мой продуктовый лимит в Москву? и т. д. и т. д.

Скажи куда, как и сколько еще перевести тебе денег. Ведь путевка стоит большие деньги. Сегодня получила по доверенности деньги. Они просили, чтобы ты телеграфно подписался на заем и прислал бы мне постоянную доверенность на получение денег.

Мне хотелось бы купить тебе много подарков, но сейчас я призадумалась – нужно иметь деньги для устройства нашей жизни в Москве. Если нужно – продадим пианино. Потом сумеем купить. Нужно это все сделать очень решительно, т. к. жизнь в разных городах совершенно немыслима.