– В винном погребе недавно появилась руна, – сказал Самбал. – Я могу тебя туда отвести.
– Значит, мы задерживаемся, – заключил Хадрит. – Но боюсь, чем дольше мы ждем, тем сильнее становится Като. Сира, ты должна найти в гареме предателя. Самбал, ты во что бы то ни стало должен ей помочь. Эше, ступай… лизни эти руны и выясни, для чего они предназначены. Выживание нашего государства зависит от каждого из нас. Мы должны постараться.
Я кивнула. Глядя, как Хадрит берет на себя ответственность, видя, как искренне он защищает свою страну и шаха, я не могла лгать себе о чувствах к нему.
Я сказала:
– Я люблю Аланью, люблю шаха, его семью и всех остальных. Я не позволю им навредить. Любой ценой, даже под страхом смерти, я отыщу предателя, и тогда мы сможем повесить обоих.
Дворец Хадрита мы с Эше покинули одновременно. Идя по песчаной дороге, ведущей на оживленную улицу, мы болтали о пустяках – о дикой жаре в прошлом месяце, о том, что птиц в небе мало, и о затянувшейся на год перестройке Садового квартала. Я не хотела, чтобы сопровождающие меня гулямы узнали, о чем была речь на встрече, поэтому задала вопрос шепотом:
– Ты ведь не аланиец, да? Для чего тебе нам помогать?
Он в ответ прошептал:
– Меня интересуют кровавые руны, только и всего.
– Мне казалось, быть Апостолом Хисти – это дело всей жизни. Почему ты ушел?
– Я не уходил. Меня… исключили.
– Как это? Почему?
– Это тебя не касается.
Я остановилась посреди дороги.
– Как мы можем тебе доверять, если даже не знаем, кто ты?
Беззаботности его ухмылки можно было позавидовать.
– Я уже говорил, что просто хочу попробовать на вкус эти руны. Я расскажу, для чего они предназначены, а потом вернусь на свой медный трон. Я не создан для дворцовых интриг, мелких войн и тому подобного.
– От Апостола Хисти до вульгарного поэта. – Я скрестила руки на груди. – Какое падение.
– От умирающей от голода девчонки до жемчужины гарема. Лат возвышает и унижает, как хочет.
– А откуда ты знаешь, что когда-то я голодала? Откуда ты вообще знаешь что-либо обо мне?
Он постучал по своей голове:
– Как ты думаешь, почему каждое утро у моего трона выстраиваются сотни человек? Проницательность – могучая штука.
– Сегодня я всего лишь девушка из гарема. Завтра стану султаншей, это вторая сверху ступень, какой может достичь в Аланье женщина. А когда Кярс взойдет на престол, мой титул станет самым высоким: султанша султанш.
Эше усмехнулся:
– Когда-то у меня был титул. Еще какой. Жители Святой Зелтурии мне завидовали, и я наслаждался сиянием своего титула. Но скоро понял, что титулы – не то, кто ты есть. Их дают, и их можно отнять. Помни это, Сира.
В конце песчаной дороги мы разошлись. Что за необыкновенный день. Борьба за власть или подлинный заговор – я надеялась, что завтрашним событиям это не помешает. Став женой Кярса, я получу больше власти и сумею выяснить правду. Я надеялась помочь всем, всей стране, теми путями, которые доступны лишь султанше султанш.
Вернувшись в гарем, я увидела, что целители, евнухи, наложницы и служанки столпились у большой комнаты в конце коридора. Комнаты Зедры.
– Что случилось? – спросила я у Самбала, который тоже только что подошел.
Он прикрыл рот рукой и сказал:
– Султанша… она заболела!
– Ты про Зедру?
Он кивнул дрожа. Да, тяжелый выдался день!
Я протиснулась сквозь толпу и скользнула в комнату. Зедра лежала на кровати, в окружении целителей в белых одеждах. Мирима бросила на меня хмурый взгляд, пот стекал у нее по лбу. С колотящимся сердцем я приблизилась к своей подруге.
