У Хадрита имелись кое-какие улики против Като. В конце концов, подозрительно, что он остался в городе, когда его гулямы ушли с Кярсом, и именно Като нашел писца, чья записка привела сюда силгизов. Но… он не казался мне холодным, расчетливым интриганом. Начнем с того, что ни Хадрит, ни Озар, ни Баркам не любили Като. Возможно, он был менее сговорчивым, чем его предшественник Кичак, погибший в Сирме, и они искали предлог, чтобы свергнуть его.
Мелькнула мысль: а что, если колдун сам замышляет захватить власть, а Като – отвлекающий маневр? Фигура на доске?
В этот момент в тронный зал вошел Самбал, за ним плелся Эше, выглядевший жалко в обличье евнуха: зеленый халат с меховой опушкой поверх парчи с цветочным узором и похожая на подушку шапка – совсем не его стиль. Оба подошли к Хадриту и зашептали ему на ухо. Хадрит уставился на меня широко открытыми, полными ужаса глазами.
Хадрит встал, отряхнул свою парчу и пошел сквозь толпу. Он склонил голову перед шахом у самого помоста:
– Ваше величество. – Из-за дрожи его было сложно понять. – Я… полагаю, на вашу жизнь готовится покушение.
Лат всемогущая, что узнал Эше?
Шах выпрямился и сказал:
– Повтори, Хадрит.
– Мой шах, на вашу.
Эше протолкался мимо него.
– Во-первых, я вовсе не евнух. Я – Апостол Хисти и знаток кровавых рун. Вам нужно немедленно избавиться от этих двоих!
Он указал на Джихана и меня. Что происходит?!
Гулямы в золотых доспехах окружили нас, будто почуяли опасность.
Шах покачал головой:
– Не так быстро. Что за опасность грозит мне от моих новых дочери и сына?
– Кровавые руны начертаны кровью завоевателя, – сказал Эше. – Она встречается практически только среди племен Пустоши.
– Я не понимаю, – сухо сказал шах, будто теряя терпение.
Я тоже не понимала. Что он пытается сказать обо мне и Джихане?
Эше тяжело вздохнул:
– Прошу меня простить, но красноречие покинуло меня. Я видел руны по всему вашему дворцу и знаю, для чего они. Наш противник – не какой-то обыкновенный колдун. Любой силгиз в этой комнате, обладающий кровью завоевателя, может прямо сейчас находиться под контролем гораздо более страшного существа. Оборотня.
О Лат. Кровь завоевателя – один из типов? Может, ею обладает мой брат или кто-то из толпы. «Оборотень» звучало гораздо более пугающе, чем «колдун».
Шах повернулся к Хадриту:
– Ты ручаешься за этого человека своей жизнью и жизнью своих родных?
Хадрит поспешно кивнул:
– Да, мой шах. Вы можете спросить и ее.
Он указал на меня.
– Сира? – Шах повернулся ко мне. – Ты знала об этом?
– Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне, – сказала я, – но видела кровавую руну в купальне.
Мой брат, до сих пор хранивший молчание, встал и произнес:
– Будет лучше, если силгизы вернутся в лагерь, пока все не уладится. Мы не позволим отравить мир между нами интригами и колдовством.
– Мой шах, мы отведем вас ко мне домой, – сказал Хадрит. – Вам нельзя оставаться в Песчаном дворце.
– Так будет лучше, – согласился Эше. – Я смогу обезвредить руны, но на это потребуется время. До тех пор вам и вашей семье лучше покинуть дворец.
Все это было так неожиданно, хотя мирный договор уже был подписан и скреплен моим браком с Кярсом. Ничто не могло поставить под угрозу безопасность шаха и мир в королевстве.
Гулямы золотой стеной окружили шаха, а мы с Джиханом сошли с помоста и собрали силгизов. Толпа расступилась, чтобы пропустить шаха, стражи открыли двойные двери в переднюю, которая вела к выходу из дворца.
